Но об открывшихся каналах стало известно многим. Даже сам князь,
Эдуард Михайлович Востряков, которому служил отец, пригласил меня
завтра на обед. Слуг за господский стол просто так не приглашали,
значит, мной заинтересовались. И я всё гадал, хорошо это или
плохо.
– Ну как житуха? – спросил Витя. – Досталось тебе, смотрю, – он
кивнул на шрам, похожий на букву «У», который украшал мою левую
щёку.
– А ты тоже время зря тут не терял: бороду вон отпустил, –
подколол я.
– Да, решил сменить имидж, – Витя провёл пальцами по своей
коротко стриженой бородке. – Так солиднее, девчонкам больше
нравится. А ты со Светкой уже виделся?
– Мы же ещё до армии разбежались, забыл что ли?
– А, ну да, ну да, точно. Чем она сейчас занимается, не знаешь?
Поступила куда?
– Да без понятия. А ты поступил, полагаю.
– Да, на экономиста, как и хотел. Точнее, как папаша хотел.
Подрабатываю теперь у него в конторе. В общем...
– ... жизнь удалась, – закончил я.
– Ну да, – как-то виновато пожал плечами Витя и отпил кофе.
Повисла пауза. Казалось, Витя хотел расспросить меня о том, что
было нам, но ему было неудобно. А я вдруг понял, что мне совершенно
неинтересно расспрашивать его о том, что было здесь. Что он мог
рассказать: как потусовался в клубе, как познакомился с очередной
тёлкой или как ему влом сдавать сессию в своём сраном институте?
Смешно же... Мне было плевать. Равнодушие – вот всё, что сейчас
чувствовал. Захотелось вернуться домой, взять пачку чипсов,
залипнуть в экран компьютера и просидеть так остаток дня. И завтра,
желательно – тоже, и послезавтра.
А ведь Витя был моим лучшим другом. Общались мы с пятого класса,
даже рукопашному бою обучались у одного мастера. Витя, правда, это
дело забросил довольно быстро, не достигнув даже того уровня
владения внутренней энергией, который доступен каждому нейтралу, а
я продолжил заниматься. В остальном же мы с ним были не разлей
вода, благодаря ему я даже познакомился со своей первой и пока
единственной девушкой, с которой встречался почти год.
Родители Вити работали в компании, принадлежащей великим князьям
Борецким, папаша был каким-то крупным начальником, и сын купался в
отцовских деньгах. Мне повезло меньше: в семье я рос не один, да и
родители не особо баловали.
И вот мы заканчиваем школу, и он поступает в престижный вуз, а
меня посылают на убой. Уж не знаю, был ли ещё кто-то в нашем
выпуске, кого отправили в солдаты. Из элитной школы в армию,
кажется, никого не отправляли. Что-то, видимо, со мной оказалось не
так. А что именно – кто ж теперь расскажет?