– Всё, пацаны, пошли, пошли, – крикнул я. – Отделение, за
мной!
Пулемёты «жестянок» затарахтели, прикрывая нас. Заветная цель
казалась уже совсем близко. Только бы добраться...
Ботинки тяжело опускались в рыхлую грязь, зловещие окна
становились всё ближе. И тут позади грохнул взрыв – такой
неожиданный, что я чуть не обделался. Сработал инстинкт, заставив
меня пригнуться. Уши заложило. И как сквозь вату донёсся
душераздирающий вопль раненого.
Откуда-то вылетела огненная точка и с шипением пронеслась мимо.
Опять взрыв. И тут затрещал пулемёт. Я чётко увидел дульные вспышки
прямо перед собой. Противник находился на цокольном этаже в
маленьком окошке. Вокруг засвистели пули. Бегущий впереди слева
боец споткнулся и шлёпнулся в грязь. А потом – удар в грудь и
пронзительная боль в плече. Дыхание перехватило, я тоже упал на
дорогу.
Пронзительно саднила рука, позади кто-то выл и вопил, а пулемёт
трещал, не затыкаясь.
– Зверь, это второй, я ранен! Нас прижали, – закричал я в
микрофон гарнитуры, пытаясь хотя бы свой голос услышать. – Стреляют
из подвала напротив! У меня потери!
– Второй держись. Сейчас обработают, – раздался в наушнике голос
лейтенанта, показавшийся очень далёким.
Слева лежал ефрейтор из моего отделения. Он смотрел на меня, а я
на него. Вот только глаза его были неподвижны, а в щеке и в шее
зияли две маленькие дырочки, из которых текла кровь.
И тут стало по-настоящему страшно. Пулемёт строчил, не умолкая,
а я лежал прямо на линии огня, вжимаясь в остатки разбитого
асфальта, и пули проносились надо мной, едва не задевая каску. Они
злобно свистели, не разрешая даже пошевелиться. Смерть была ближе,
чем когда-либо.
Позади кто-то голосил.
– Моя нога! – раздавался вопль. – Вытащите меня отсюда! Я
ранен!
– Ползём обратно! – второй голос.
– Куда собрался?! – возмутился третий. – Башку вниз. Сейчас тебя
пристрелят. Сержант, что делать?!
– Иванов, прикрывай! – заорал я пулемётчику, пытаясь
развернуться так, чтобы понять, что там вообще творится.
– Иванов ранен! – донеслось в ответ.
Взрыв сотряс землю, и очередной вопль долетел до моих ушей. Судя
по крикам, один боец был убит, и один или два ранены. А я не мог
голову оторвать от шершавой поверхности дороги. Следовало найти
более безопасное место.
Впереди – солидная воронка от артиллерийского снаряда или
авиабомбы. Казалось, там можно укрыться. Собравшись с духом,
пополз. Зубы мои были стиснуты от боли, что безостановочно сверлила
руку, а штурмовая винтовка волочил на ремне за мной. Я не мог
бросить её, не мог остаться безоружным в этой бойне. Воронка
находилась метрах в пяти от меня, но сейчас это расстояние
выглядело чертовски огромным.