— Якши!
Один погладил девчонку по коленке. Та испуганно дернулась, а
второй, ухватив несчастную за плечи, растянул на траве, сноровисто
задирая платье. Девчонка застонала, и ей зажали рот. Никакого белья
на пленнице не было — лишь голое тело. Хищно похохатывая, бандюк
погладил девчонку по животу и, ущипнув грудь, раздвинул ноги:
— Якши! Якши!
— Эшшь, шайтан!!!
Не пойми откуда взялся вдруг главарь, да что-то рассерженно
крича, принялся от души охаживать подчиненных плетью. Те не
выказывали никакого неудовольствия, лишь униженно кланялись,
подставляя под плеть спины. Ну и дисциплинка!
— У-у! Шайтан, шайтан, шайтан! — орудуя плетью, приговаривал
главный. Потом утомился, вытер со лба пот и, пинками прогнав
сообщников, опустился в траву перед пленницей, засунул ей между ног
руку.
Прикрыл глаза, ухмыльнулся:
— Якши!
К удивлению Лешки, насиловать не стал, наоборот, натянул на
девчонку платье, и, похлопав ее по животу, ушел. Пленница
разрыдалась.
— Слышь, ты это… не плачь, — Лешка попытался утешить, но куда
там. — Ничего ведь не случилось пока… Еще до Чечни сколько постов!
Может, и выручат…
— Это с Белева татары, — подал голос притихший слева парнишка. —
Махметки-царя людишки. Разбойники!
— Какого-какого царя? — обернулся Лешка.
— Махметки, — хлопнул глазами пацан. — Улуг-Мухаммед — так его
татарва называет.
— Откуда он тут взялся-то, этот Махмед? Из Чечни?
— Из Сарая Ордынского, на Итиль-реке. Оттуда его другой царь,
Кучук-Махмет, выгнал, вот он со злости на Оку и подался. А другой
царь ордынский, Саид-Ахмат, их обоих не любит.
— О-о, — Лешка покачал головой. — Что-то я ни черта не врубаюсь
— цари какие-то, Ахметы-Мехметы… Ты сам-то кто?
— Ондрейка. С Тарусы мы… Махмета-царя войско и туда добралося.
На обратном пути, от Москвы.
— А я Лешка, Алексей, мценский. Как-то ты говоришь странно… А
Тарусу я знаю — недавно туда доски возил на тракторе. Ты в школе
учишься или, может, в путяге?
— Учусь, — шмыгнул носом Ондрейка. — Учился у Миколы-сапожника,
я ведь сирота — батюшка с матушкой да братцы-сестры в лихоманке
сгорели – сгинули, вот меня Микола и подобрал, он человек хороший,
добрее его на посаде никого и не было. Жаль, убили.
— Убили? Ну, у вас, в Тарусе и преступность! Я, кстати, тоже
сирота, детдомовский.
— Сирота? Давай вместе держаться… хорошо б к одному хозяину
попасть.