В кино противник атаковал этот блокпост ночью, но в результате
не только преждевременно вскрыл свою операцию, но еще и подставился
под удар защитников. Засадные отряды окружили нападающих, подожгли
лагерь и, пользуясь тем, что на фоне огня врагов было прекрасно
видно, обрушили на них лавину стрел. Ну а потом добили в
рукопашной.
Хотелось бы, чтобы и у меня так вышло. Но жизнь не кино, тут
надо столько переменных учитывать — голова кругом идет. Основной
сложностью были шпионы. Но мой прекрасный Секретарь и с этим
справился. Организовал жизнь тех, кто «стучал» сиьдунском князю,
таким образом, чтобы они никак не могли попасть на передовой пост
лагеря. Тех, кто вырядился солдатом, не выпускали из нарядов и
дальних патрулей, «беженцев» гоняли на работы вдалеке от
интересного им объекта. Но иногда — днем, естественно, — подпускали
к нему. И те видели, что перед ними настоящие укрепления, для
охраны которых привлечены крупные силы. О чем, я надеялся, и
доложили своему командиру.
И — получилось. Когда ночью меня разбудил ординарец, заоравший в
самое ухо: «Враг напал на передовой лагерь!» — я не испытал страха.
Только удовлетворение от того, что план сработал.
— Капитаны оповещены? — спросил я, дожидаясь, пока он застегнет
на мне доспех.
— Да, господин! — голос Ван Дина дрожал от возбуждения перед
предстоящей битвой. — Лучники уже на позициях, запалы
подожжены.
И точно, едва мы с ним вышли из шатра, как раздались громкие
хлопки — взорвались шутихи. В ночное время передача команд флагами
была невозможна, поэтому до командиров были доведены кодовые
значения серии взрывов праздничных хлопушек.
А потом загорелся ложный передовой пост. И сразу стало видно,
что происходит. Точнее, стало видно, когда я, ухватившись за руку
Ваньки, активировал «небесный взор».
Ля Ин пошел ва-банк. Я, конечно, не уверен, да и в темноте так
навскидку не скажешь, но возникло ощущение, что он вывел на бой со
мной всю армию. А еще в темноте казалось, что она у него гораздо
больше, чем я с ближниками привык считать. И это было
проблемой.
От города в сторону нашего лагеря разливалась настоящая река.
Огненная. Тысячи фонариков — так защитник Синьду решил вопрос с
темнотой. Да, его войска были видны, несущие фонари солдаты
представляли собой прекрасные мишени для невидимых в ночи лучников,
но так он, по крайней мере, мог ими управлять.