Пока вся моя армия маршировала на квартиры в Пояне, наш
небольшой отрядик сделал крюк на восток, потом повернул на север и
двинулся к логову Соловья-разбойника, как с моей подачи стали
называть Чэнь Дэна все мои соратники и подчиненные. Расчет был на
то, что, отступив с пути войска, бандит переждет и вернется
обратно, на оборудованную локацию. И тогда мы нападем лихо и
по-казачьи. И вот, когда до реализации этого грандиозного
стратегического плана остались считанные часы, меня охватил
мандраж.
Второй день в этом мире, в этом теле, а уже веду куда-то три
сотни людей, чтобы убить и разогнать полторы тысячи крестьян,
ставших разбойниками. Как-то это перебор немного. Читал я про
попаданцев, но и те себя так дерзко не вели!
Может, не стоило так рьяно кидаться на выполнение квеста богини?
Плечо болит, в седле сидеть тяжко, мысли о смерти не отпускают —
что я делаю вообще? Куда еду, зачем? Это не мой мир, не мое время,
даже не понимаю, что на меня нашло, когда я дал Гуаньин свое
согласие. И назад уже не отыграешь — понятно, что все реально,
сохраненок по ходу игрового процесса не будет.
Вскоре к центру построения, в котором вместе с двумя другими
командирами ехал я, подскакал разведчик. Мелкий мужичок, которого я
сперва даже не разглядел на спине здоровенного жеребца, так низко
он пригнулся к гриве, отсалютовал и доложил:
— Чэнь Дэн вернул своих людей в лагерь. Дозоры с их стороны
выставлены только с двух направлений — только с них на лагерь и
можно выйти. С двух других его окружают горы.
Амазонка глянула на меня, как бы спрашивая разрешения. Я не
сразу сообразил, что она хочет отдать приказ разведчику, но не
может этого сделать, поскольку находится в компании старшего
офицера. Армия как она есть, ага. Кивнул женщине, и та сразу же
обратилась к разведчику:
— Наблюдать за дозорами. Когда наш отряд приблизится на два ли к
ним, убить. О выполнении доложить.
— Слушаюсь, — мужичок снова отдал салют и поехал выполнять
поручение.
Я же про себя подумал, что это хоть и очень толковый, все же
жестокий приказ. Особенно когда его озвучивает женщина. Да, идет
война и все такое, а люди, которых мы собирались атаковать —
грабители и, скорее всего, убийцы. Но не от хорошей же жизни
вчерашние крестьяне встали на эту скользкую дорожку. В стране
бардак, власти нет никакой, точнее, она меняется в зависимости от
того, чьи войска держат тот или иной уезд. Жрать хочется, цены
растут, деньги обесцениваются чуть медленнее, чем человеческая
жизнь.