На мой взгляд, выглядело все слишком прямолинейно. Но оба
капитана заверили, что не готовая к обороне толпа бывших селян для
конницы не представляет никакой опасности. Мол, те, едва завидев
армию и не понимая ее численности, бросятся бежать, а моим воинам
только и останется, что носиться и махать саблями.
— Давайте, — сказал я. — Атакуем по плану. Если что-то пойдет не
так — отходить и не геройствовать. Что угодно, ясно?
И пристально посмотрел на Пирата. В Амазонке я был уверен —
увидев что-то, что представляет серьезную опасность, женщина
отступит, а вот мужик, да еще такой горделивый
красавчик-авантюрист…
— Да, стратег, — в унисон кивнули капитаны. Мне показалось, что
Гунь Нин слегка высокомерно изогнул губы.
— Тогда вперед!
Наблюдать за тем, как вниз по склону несется конная лава,
размахивая саблями и улюлюкая, было страшно. Мне — страшно, а я
ведь на вершине холма стоял и смотрел на спины своих воинов и
задницы их коней. А представить себя на месте человека, который
только-только сварил в котелке на костерке риса и собирался
отужинать — бр-р-р! Крестьянина, который орало поменял на копье с
неделю назад, и весь жизненный опыт которого вопит во весь голос —
беги и прячься.
После такого зрелища я уже не сомневался, что три сотни моих
воинов разгонят полторы тысячи человек, как ветер солому. Если бы
нас ждали, если бы построились хоть в какие-то оборонительные
порядки — тогда да, шансы у разбойников были бы. А вот так —
ноль.
Досчитав до ста, чтобы первая сотня врубилась в разбойников, я
повел свой отряд вниз. Старался держаться в глубине построения,
чтобы не быть раненым или убитым какой-нибудь шальной стрелой, но в
скачке это получалось не ахти. Игнорируя носящихся, словно куры,
местных, я домчался до глинобитных стен «капитальных» строений
лагеря и увидел, как небольшой отряд всадников уносится в сторону
не прикрытого войсками направления. Не иначе, главарь с ближниками
пятки салом смазал!
— За ними! — рявкнул я. — Не жалеть лошадей!
Очень уж мне хотелось получить награду от богини за взятого в
плен Соловья. Пусть мы с ней в напряженных отношениях, но подарки
мне пригодятся.
Все вокруг смазалось в сплошные зелено-черные полосы. Я даже не
особенно пытался понять, куда мы несемся, лишь держался в строю,
стараясь не вылететь из седла. К счастью, память тела никуда не
делась, и, если сознательно не мешать, я был неплохим наездником. А
вот зрительное восприятие оказалось моим, а не унаследованным.
Поэтому во время скачки меня немного замутило.