— Поехали, — сказал я. — Посмотрим на них.
Пленных было около сотни. Неровным строем эти оборванцы,
грязные, местами окровавленные, стояли, окруженные редкой цепочкой
конных, и даже не думали бежать. Смотрели кто угрюмо, кто
испуганно, кто равнодушно. Выдающихся экземпляров среди них не было
— все мелкие, тощие. Да и какими им быть, если они с голодухи пошли
на разбой?
Что меня удивило — среди мужиков было достаточно много женщин.
Не большинство, конечно, но с десятка полтора на сотню, это, как по
мне, довольно много. Тоже члены банды Соловья или, скорее,
маркитантки?
— Объясни им обычные условия, — попросил я Амазонку, не желая
прокалываться и обещать своим возможным новобранцам то, то не было
предусмотрено стандартным рекрутингом.
Женщина кивнула, чуть тронула коня коленями и выехала
вперед.
— Белый Тигр Юга предлагает вам прощение за ваши преступления, —
крикнула она, глядя поверх голов. — Тем, кто присягнет ему на
верность, по приезде в лагерь выдадут продовольственный паек и
зачислят в отряд новобранцев. После подготовки поступите в
полк.
Пленные уставились на нее, ожидая продолжения. И она не
обманула.
— Остальные будут казнены.
Офигенный выбор! А я вообще могу потом рассчитывать на
надежность солдат, которых в войска забрили на подобных условиях?
Что-то сомневаюсь! Как бы потом от новобранцев клевцом гэ между
лопаток не получить!
Разбойники стали опускаться на колени и утыкаться лбом в землю.
Это, надо понимать, символ принятого предложения был — как еще
такую позу трактовать? Но сделали это не все. Около десятка пленных
остались стоять. Ничем не примечательные люди, как и прочие, одетые
в рванье, в сандалиях из плетеной соломы и с грязными лицами. Среди
них была одна женщина. Средних лет, с жестким и угрюмым лицом.
Черт, их же сейчас казнят!
Да, они разбойники, но какого черта?! Что, вообще, за гордость у
кучки крестьян?
— Жизнь недорога? — спросил я насмешливо. На самом деле никаких
подобных эмоций я не испытывал, но нельзя же было, в самом деле,
закричать: «Что вы творите, идиоты? Быстро на колени!»
— А чего ее ценить? — ответила, как ни странно, пленница. Мужики
просто стояли и угрюмо таращились на меня.
Представляю, каким они меня видели. Красавец-генерал, на гнедом
коне, в богатой одежде и доспехах. Сидит, стеком с перьями на конце
поигрывает, ухмыляется. И они такие, несгибаемые. Придурки!