Точнее, уверенность я испытывал до того момента, когда все фазы
этого безумного плана были уже реализованы, и мне оставалось только
забраться на дерево и доползти до окна. И тут меня начало
колотить.
«Это не общага, в которую можно по пожарному рукаву залезть! —
выговаривал мне внутренний голос. — И ты не студент колледжа
сервиса и торговли, а чертов долбаный генерал армии. Что можно
глупее придумать, чем постучаться в окно к девушке, которую ты
прилюдно оскорбил?»
Тем не менее других вариантов я просто не видел, поэтому, послав
своего вечного собеседника куда подальше, я зачем-то поплевал на
ладони и начал восхождение. Не сказать, что у меня получилось
сделать это легко и просто, все же в последний раз по деревьям я
лазил лет этак семь-десять назад, но за пару минут на нужную ветку
все-таки вскарабкался. И замер с вытянутой рукой.
«Стучи уже, олень! Раз забрался — стучи!»
И я трижды коснулся костяшками пальцев деревянной рамы окна.
Деликатно, как советовал Гань Нин, но в то же время уверенно и
настойчиво.
С минуту ничего не происходило. Потом в комнате появилась тень,
за ней вторая, после чего окно отъехало в сторону. Передо мной
предстали две девушки — одна стояла чуть впереди, вторая за ней. Не
знаю почему, но я как-то понял, что та, вторая, и есть Юэлян. Хотя
она совсем не походила на ту закутанную в шелка статуэтку, которую
мне представляли сегодня днем.
Губы у обеих девушек сложились в подобие буквы «О», но ни одна
из них, похоже, кричать не собиралась. Затем та, что открыла окно,
отступила в сторону и тоном британского дворецкого, которого ничем
невозможно удивить, произнесла:
— Похоже, это к вам, госпожа.
Юэлян была красива. Не мой тип, я вообще как-то раньше по
китаянкам не фанател, но красива, не отнять. Высокий лоб, брови
вразлет, тонкая линия носа и узкие, немного бледноватые губы. А еще
глаза. Черные, глубокие, какие-то, прям не знаю, как сказать
правильно… Оленьи, вот! Влажно поблескивающие и ничего не
выражающие.
Волосы моей несостоявшейся невесты были распущены — девушка
все-таки готовилась ко сну, а не к встрече с отвергшим ее женихом.
А вот одежда вольностей фантазии не давала — длинная ночная рубашка
и богато украшенный вышивкой шелковый халат поверх нее. И то, и то
— белого цвета.
— Госпожа Юэлян, — произнес я и замолчал.