Ноги, измученные танцами, а теперь еще и бегом, дрожащие от
пережитого ужаса, отказались служить, и я опустился на пол, положив
руку на стоящую рядом с мотоциклом канистру.
Видеть Рыбу, привязанного цепью к столбу, было очень странно. Не
менее странно было и Рыбе. Он выпучил глаза, завертел головой,
открыл рот и принялся материться во всю глотку.
Брик медленно подошел к нему. Их глаза находились практически на
одном уровне. В памяти всплыла знаменитая сцена поцелуя из
"Человека Паука".
– Все сказал? – спросил Брик, когда поток ругательств иссяк. –
Теперь послушай меня. Ты – бесполезное ничтожество. И твоя жизнь не
нужна никому в целом свете.
– Развяжи меня, я тебя на куски порву! – завизжал Рыба, всеми
силами пытаясь освободиться. Но цепь держала крепко.
– И зачем это мне? – Боря склонил голову, словно
задумавшись.
– Так нечестно!
– А как – честно?
– Давай один на один!
– Что же в этом честного? Я не умею драться, а ты умеешь. Ты
ведь гнался за мной не для того чтобы предложить партию в шахматы.
Ты хотел одолеть меня в том единственном, в чем хоть как-то можешь
себя проявить. Я поступил точно так же. На мой взгляд, все
честно.
Только тут до Рыбы начало что-то доходить. Он завертел головой,
посмотрел на цепь, потом на Борю. Трудно судить об эмоциях на
перевернутом лице, но, кажется, я заметил страх.
– Как ты это делаешь? – спросил Рыба.
– Потратил время на учебу. Не на пиво, не на "травку", а на
учебу. И, кажется, не прогадал.
– Ты больной придурок! Отпусти меня!
– Я могу отпустить тебя. Ты упадешь и сломаешь шею. Хочешь?
Цепь резко ослабла, и Рыба рванулся вниз с диким воплем. Цепь
тут же сжала его с прежней силой.
– Тебе придется выработать новую модель поведения, – сказал
Брик. – Теперь ты не хищник, а жертва. Что будешь делать? Умолять?
Торговаться? Мне правда интересно. Каким ты будешь теперь?
Рыба смотрел на него расширившимися глазами и жадно хватал
воздух ртом. Должно быть, цепь сильно сдавила его легкие.
– Не надо, не надо, пожалуйста, – прошептал он.
– О! Значит, умоляешь! – восхитился Боря. – Как это мило. И ни
одной мысли в голове. А, нет, вот, что-то появилось... И сразу
матом. Одни эмоции. А мог бы размышлять конструктивно. Разработать
хотя бы примитивный план спасения. Почему ты боишься думать...
Шурик?
Рыба вздрогнул. Я не помню, чтобы кто-нибудь так его звал
когда-либо. Рыба всегда был Рыбой. Ну, или, в крайнем случае,
Саней.