– Нет, Дима, все не так. Бежишь ты, а я помогаю тебе. И
Разрушители не имеют к делу никакого отношения.
– Не понимаю тебя...
– Я разобью окно, но это будет единственный раз, когда я смогу
сделать нечто подобное. Твоя задача – запомнить все, что ты
услышишь здесь. Все до последнего слова. После того, как окно
разобьется, ты сможешь задать мне три вопроса. Только три! Обдумай
их хорошенько! После этого прошлое останется в прошлом, а мы с
тобой шагнем в будущее.
– Куда мы едем? – крикнул я. В душу закрался страх. Слишком
темно за окном. Слишком странные слова говорит Брик.
– Куда стремится гайка?
– Скажи нормально! Куда едет этот поезд?
– Куда хочет улететь гайка?
– Твою мать!
Я вскочил, сжав кулаки. Бросился к двери, но она оказалась
заперта. Я несколько раз ударил по ней ногой, но полированное
дерево не дрогнуло.
– В этот раз я направлю движение гайки, – спокойно продолжал
Брик. – Потому что она очень мне дорога. Вот так бывает, Дима.
Можно и к гайке привязаться. Даже полюбить ее. Глупо, да?
Я не успел ответить. Нить лопнула. Стремительной молнией
сверкнула гайка. Послышался звон, и стекло осыпалось мириадами
осколков. В купе рванулся холод и стук колес, ставший гораздо
громче. Где мы едем? Почему так холодно? Ведь еще только
сентябрь!
Я поежился. Ледяной ветер охладил мой пыл.
– Три вопроса, – напомнил Брик. – Не трать их на пустоту. Узнай
то, что важно.
Не хотелось думать. Слишком уж холодно. Все мысли только о том,
как бы законопатить окно, вернуть теплоту и уют.
– Времени мало, Дима, – поторопил меня Брик. – Я готов выслушать
первый вопрос.
Что-то вспыхнуло у меня в голове. Как я мог забыть?! Что ж,
ответь мне, проклятый Исследователь!
– Зачем ты переспал с Машей?
Мне стало больно, когда прозвучал этот вопрос. Я снова вспомнил
ту ночь, ту боль и то отчаяние.
– Несколько причин. – Брик смотрел мне в глаза. – Первая: я
хотел получить этот опыт. Такова моя природа, я все исследую.
Вторая причина – этого хотела Маша. Не могу сказать, чтобы она
отдавала себе отчет в этом. Но ее желание было очевидным.
Он замолчал. Я дрожал, обняв себя за плечи.
– А третья? Ты сказал: "несколько причин". "Несколько" – это
больше, чем две.
Брик потупил взгляд.
– Третья причина – искупление грехов, – негромко сказал он. – Я
украл жизнь у Бориса Брика. Бесследно для него это не пройдет.
Умрет он или сойдет с ума – не знаю. Одно совершенно точно: как
только я уйду, Борис лишится возможности жить и радоваться жизни. У
него не будет ничего: ни смеха, ни любви, ни первого поцелуя. Я
хотел дать ему то, что так важно для людей. Думаю, поступил
верно.