Я не знал, как отреагировать, а потому молчал. Сам же Маленький
Принц, подняв на меня взгляд, добавил:
– Я понимаю теперь твои чувства. И прошу прощения за содеянное.
Я виноват перед тобой, и теперь заглаживаю вину.
– Ты можешь сделать что-нибудь с этим холодом? – спросил я.
Холод мешал даже злиться и скорбеть.
– Таков твой второй вопрос? Он опрометчив.
– Блин... Хорошо! Вопрос, вопрос... Скажи все-таки, куда мы
едем?
Борис вздохнул и отвернулся. Очевидно, я не смог угадать нужный
вопрос.
– Мы едем к свету, – сказал он. – Путь наш пролегает через
тьму.
Что-то изменилось. Ветер стал еще холоднее. Я почувствовал, как
онемели губы, как на ресницах появился иней. А за окном
просветлело. Я видел Жанну, стоящую на столике, с лицом, обращенным
к небу.
– Я – твоя Звездочка! – крикнула она. – Спустилась к тебе с
неба!
Она исчезла, оставшись сзади. А поезд несся вперед. Вот за окном
появилась моя комната, женщина в белом халате, мама, отец... Они
все стояли там, снаружи, и смотрели на меня.
– Есть ли шанс? – спросил я, еле двигая замерзшими глазами.
– Она ведь жива! – улыбнулся Брик.
Он встал, и лампочка в купе с треском лопнула. Осколки
посыпались на мои голову и плечи.
– Найди меня, – сказал Брик, растворяясь во тьме.
Холод сменился теплом. Нет – жарой. Я закутан в толстенное
ватное одеяло. Первая мысль, посетившая меня при пробуждении, была
такой: "Хочу в душ!" Ощущение мокрого от пота тела было
нестерпимым.
– Зачем вы его так закутали? – послышался незнакомый голос. Я
увидел полную женщину в белом халате. Машинально отметил ее
короткую стрижку и огромные очки в роговой оправе.
– Он же болеет! – всхлипнула мама.
– Но не переохлаждением же, право слово! Уберите одеяло, вы его
убьете так!
– Знаете, что? – Мама начала шипеть от гнева. – Вы мне не
указывайте, что с сыном делать! Жар костей не ломит.
– А осматривать мне его как прикажете?
– А что его осматривать? Вы его неделю уже осматриваете!
Лечите!
Я потянулся, высвобождаясь из жарких пут.
– Дима? Проснулся? – подал голос отец, сидящий тут же, в
сопровождении неизменной бутылки пива.
– Да где проснулся-то? – Мама начала плакать. – Опять, наверное,
в туалет и обратно. А может, проголодался. Будешь кушать,
Димочка?
– Я хочу в душ, – сказал я. – И пить. И выбросить это
одеяло.
После секундной паузы мама сорвалась с места, закричала в голос
и стиснула меня, скользкого от пота, в объятиях. Она целовала меня
так усердно, что я ни слова не мог сказать.