Ранним утром, через три дня после того важного разговора, Лана и
Растан стояли у небольшого каравана. В каждую арбу было запряжено
по верблюду. Ещё три, шли привязанными к первой арбе. Вести караван
было поручено Растану. Лана же, закутавшись в шёлковое белое
покрывало, должна была изображать паломницу, идущую на моление в
дальний храм Митры. С собой, ребята везли только еду, оружие и
воду.
Обняв мать, и крепко пожав руку дяде, ребята запрыгнули на арбу,
и Растан, ткнув верблюда стрекалом, вывел караван на дорогу.
Проводив их долгим взглядом, Лин подняла на Орматуса глаза, полные
слёз, и срывающимся голосом произнесла:
-Надеюсь, ты не бросишь их, когда они вернутся. –
-Не сходи с ума, рыжая, - проворчал кузнец нарочито грубо. – Это
и мои дети. Я не для того столько сил вложил в эту марку, чтобы
отдать её королю. Это их земля. Наследственная. Как и титул. –
-Хорошо. Значит, и нам пора прощаться. Пришло и моё время. –
Тяжело вздохнув, Орматус промолчал и, развернувшись, тяжело
зашагал к дому. В этот момент, Лин неожиданно поняла, что прошедшие
годы оставили свой отпечаток и на этом огромном, могучем
человеке.
* **
Маленькую, смуглую как оливка Сиду при первом знакомстве многие
принимали за мальчика подростка. С самого детства, она научилась
ловко скрывать свой возраст и зреющую фигурку. Мешковатая одежда и
спутанные распущенные, кое-как обрезанные ножом волосы создавали
впечатление потерявшегося оборванца, не знающего, как пережить
следующий день.
Такая маскировка помогала ей избегать нежелательного мужского
внимания и добывать себе средства на пропитание. Сида, была
воровкой. Ей, конечно, было далеко до тех сильных, опытных
бандитов, что во множестве обитали в клоаке, но своё дело она знала
не плохо.
Болтаясь по базару, она то и дело дёргала за рукав приезжих
купцов, прося монетку на краюху хлеба, и пока раздражённый
толстосум с руганью отгонял от себя оборванца, успевала срезать у
него кошелёк. Она никогда не жадничала. Добыв денег на еду и оплату
взноса в воровскую гильдию, она возвращалась в свою лачугу,
доставшуюся ей от матери.
Здесь, в клоаке она родилась и, прожив шестнадцать лет, не
пыталась ничего изменить в своей жизни. Всё, что она знала о своей
матери, могло уложиться в несколько слов. Уличная проститутка,
случайно убитая в пьяной драке. Про отца, она вообще ничего не
знала.