– Нет, не хочу.
– Так и отметим, подозреваемый помощь следствию оказывать
решительно отказывается. Опишите мне весь день воскресенья, 21
августа 1927 года.
Пока Травин рассказывал, чуть ли не по минутам, прошлые
выходные, Мальцев вполуха слушал, а стенографистка прилежно
записывала. Сергей на мелких деталях утра и дня останавливаться не
стал, а вот ближе к вечернему времени наоборот, описывал всё
подробно, называл людей, которые могут это подтвердить, говорил
чётко и по существу, без лишних рассуждений.
Следователь, казалось, уснул, и очнулся только когда Травин
перешёл к событиям, случившимся сразу после киносеанса.
– Так почему вы с комсомольцами не пошли, или считаете для себя
зазорным с рабочими людьми вечер провести? – лениво протянул
Мальцев.
– Нет, – Сергей равнодушно посмотрел в окно, со следователями он
сталкивался часто, и душу наизнанку выворачивать не собирался. К
тому же, этот Мальцев не кричал, тюрьмой и расстрелом не угрожал,
значит, для себя уже всё решил, и то, что Сергей скажет,
собственно, значение имело только для прокурора, а потом для суда.
А прокурору нужны доказательства, собранные следствием, помогать в
этом Мальцеву Травин не собирался. И ещё, что тоже важно, кроме
статьи, которую следователь упомянул, была статья, о которой ни
слова сказано не было – сто шестьдесят вторая. Если совершалась
кража, да ещё по сговору, Мальцев должен был это внести в протокол.
– Голова болела, а если бы пошёл с ними, пришлось бы в собрании
участвовать. Отказаться неудобно, как-никак, пролетарская молодёжь,
энтузиасты, они ведь за общее дело радеют, ну а идти вместе –
значит, вроде как согласен.
– Голова, значит, болела?
– Контузия у меня, – кивнул Травин. – После Карельского фронта,
где я с беляками сражался. Не лечится ничем.
– И даже водка не помогает?
– Я же сказал, ничем. Только лечь и попытаться уснуть.
– Хорошо, – следователь чиркнул что-то карандашом на листе
бумаги. – Вы пошли по улице Сазонова. Знали, что она не освещается
и что в основном по ней транспорт гужевой ездит?
– Нет, я тут недавно. Думал, раз улица, значит, и фонари должны
быть, и мостовая.
– Значит, считаете, что советская власть недостаточно заботится
о горожанах?
– Считаю, что мы строим коммунизм. А при коммунизме все улицы
будут рано или поздно замощены, и освещены фонарями. И если сейчас
есть отдельные недостатки, то мы их обязательно исправим.