Очевидно, они пришли сюда, узнав о моей расправе над Бенедиктом.
При этом пришли целых три офицера. Значит, рассчитывают, что моих
спутников придётся утихомиривать, а поскольку все они – господа
знатные, нужно и полицейских присылать таких, у кого много Яра.
Если прислать обычных рядовых или приставов, то Долгорукий и
Козлов их и слушать не станут, а Антон и подавно, он – натура
артистичная, может и Яр применить. А к полиции в обществе должно
быть уважение.
– Помощник исправника Игорев, – представился нам старший офицер.
– Извольте следовать со мной, Матвей Михайлович.
– Куда это? – поинтересовался я.
– В участок, – сказал Игорев.
– Может быть вы мне домой повестку в суд пришлёте? – спросил я.
– Сами видите, с дамами отдыхаем.
– К сожалению, требуется ваше присутствие для составления
протокола, – ответил Игорев.
– А если я здесь вам дам показания? – цепляясь за последний
шанс, спросил я.
Игорев подумал.
– Там могут быть моменты, которые вы можете захотеть оспорить, –
неуверенно протянул он.
– Да что же тут оспаривать? – удивился я. – Пожалуйста, господа,
записывайте!
Один из помощников Игорева достал планшет отечественного,
естественно, производства, и стал снимать меня на встроенную
камеру.
– Я хотел вызвать Бенедикта Алексеева на дуэль из-за его
бесчестной статьи, которая очерняет всю мою семью, – объяснил я, –
для чего дал мерзавцу пощёчину. Оказалось, что он мещанского
происхождения, а значит, между нами дуэли быть не может. Он начал
визжать, что и дальше продолжит писать о нас гадости на своём
мерзком сайтике, и я прилюдно отхлестал его прутом. Вот и всё.
Игорев кивнул.
– Записали? – обратился он к помощнику.
– Так точно, – ответил тот и протянул мне планшет.
На планшете было только что снятое видео со мной, а под ним
текстом шла автоматическая расшифровка моей речи. Я пробежал текст
глазами.
– Всё верно? – спросил меня Игорев.
– Да, – сказал я. – Но, вообще-то, я хочу добавить ещё
кое-что.
– Секундочку, – помощник Игорева, снова направил на меня
планшет. – Продолжайте, прошу вас.
– Прошу учитывать, что я отхлестал господина Алексеева как
частное лицо. Свободу слова я уважаю и считаю, что долг журналиста
– сообщать людям правду. Просто конкретно этот журналист позволил
себе ложные утверждения, порочащие как мою семью, так и меня лично.
За это я его и отхлестал. Как человека, но не как журналиста.