Я поднял бровь.
– Как это не приносят? А шампанское им кто подаёт? – спросил
я.
– Прекратить глупые шутки! – рявкнул отец.
– Ну, если прекратить, – ответил я, – то ты же не будешь
утверждать, что Государю Императору настолько мешает ничтожный
стюард Мартынов тем, что он пустышка, что Государь воспользуется
случаем приговорить меня к смертной казни?
– Всякое может быть, – ответил отец, – ты – фигура малозначимая,
а врагов у нас немало. Могут повлиять на то, чтобы тебя лишили
помилования, просто затем, чтобы нам досадить.
– Причём понимают, что серьёзного ответа от вас не последует,
потому что лишение меня помилования и моя казнь, будут для вас
только формальным поводом для скорби, а на деле же моя смерть
станет для вас облегчением и избавлением от позора, – ядовито
ответил я.
Отец молча посмотрел меня.
– С положением дел я тебя ознакомил, – сказал он наконец, ничего
не возразив, – Теперь по поводу Бенедикта этого. Ты новую заметку
видел?
– Нет ещё, – кивнул я. – Всё переврали, небось?
– Это само собой, – ответил отец, – мой тебе наказ: сиди дома.
Сейчас тебе нельзя выходить на улицу, так как тебя будут везде
ловить журналисты, чтобы спровоцировать на ещё какую-нибудь
выходку.
Я промычал что-то невнятное, мол, посмотрим, как получится.
– Учти, это в твоих же интересах, – сказал Михаил Мартынов, –
если вокруг тебя будет слишком много негативного шума, это может
сыграть не в твою пользу. Конечно, если «Римское Эхо» будет
позволять себе слишком многое, то будем судиться, обанкротим, по
миру пустим.
– Так может просто купить их и самим писать, что хотим? –
предложил я.
– Ну вот, сначала обанкротим, потом за бесценок и купим, –
ответил отец. – Но только в крайнем случае. У нас свобода слова,
всё-таки. Теперь по поводу Гуриели.
Я напрягся, но постарался не подать виду.
– Сегодня ночью князь Гуриели со своими людьми ворвался в дом к
князю Аматуни, где, при не до конца выясненных обстоятельствах,
вспыхнуло побоище, в результате которого князь Гуриели оказался
обезглавлен.
Я присвистнул, делая вид, что удивлён.
– В связи с этим, – строго продолжил Михаил Мартынов, – я
настоятельно рекомендую тебе прекратить общение с фрейлиной
Аматуни, по крайней мере, на время. Причина та же: негативный
ажиотаж вокруг тебя.
– Погоди-ка, – возразил я, – но ведь широкая общественность не
знает, что я был во дворце во время гибели младшего Гуриели, земля
ему пухом.