– Зато знает очень узкий и влиятельный круг общественности, –
ответил отец.
– А что же теперь будет с князем Аматуни? – поинтересовался
я.
– Будет долгое разбирательство, – сказал отец, – но, на данный
момент, достоверно известно, что Гуриели с Аматуни в давней вражде,
и что Гуриели приехал посреди ночи к ним домой, почти ворвавшись
туда. То есть, есть основания подозревать его в недобрых
намерениях.
– Значит, обойдётся? – произнёс я.
– Там много непонятного. Отец и сын Аматуни и их люди не
отрицают, что было смертельное сражение, но никто из них не помнит,
чтобы отрывал князю Гуриели голову. Также никто не понимает, почему
и в какой момент упала люстра.
– Люстра? – притворился я, что не разобрал, о чём речь.
– Аматуни утверждают, что Гуриели или кто-то из его людей, сбил
их Яром с ног, и зачем-то обрушил люстру, чуть ли не на себя же, –
объяснил отец.
– Непонятно, – пробормотал я, всё ещё делая вид, что всё
услышанное для меня новость.
– Право слово, Матвей, не знай я, что у тебя нет Яра, не проверь
тебя при мне агент Его Величества, и не проверь тебя мой отец, я бы
подумал, что ты тут как-то замешан! – воскликнул отец.
– Что на это ответить? – пожал я плечами. – Не путай совпадение
со связью. Посуди сам: я всего лишь был с фрейлиной в момент, когда
на неё напал, или что там он у окна делал, молодой Гуриели, с
семьёй которого у них своя междоусобица. После этого я остался
дружен с ней, и вот теперь на них напал сам князь Гуриели. Я тут ни
при чём.
Отец смотрел на меня, кажется, сомнения понемногу покидали
его.
– Другое, совсем несвязанное с предыдущими событие, это дуэль
кузена Валерия и графа Озёрского, как теперь пишут, талантливого
поэта, – услышав это, отец хмыкнул. Я продолжил, – я был там
секундантом и потом ко мне пристал этот писака, которого я отходил
прутом. Всё.
Я не стал перечислять события на улице Пиратского, так как отец
о них был не в курсе.
– Ну да, – протянул отец, – а всё-таки, если бы у тебя был Яр,
ты бы точно оказался в этом замешан.
– Михаил Юрьевич, – влез Тарас, – может чаю?
Отец с удивлением посмотрел на него, кажется, только сейчас
заметив.
– Нет, Тарас, спасибо, ступай, – ответил он.
Тарас с облегчением вышел. Он устал стоять за время моего
разговора с отцом.
– Почему фрейлина проводит с тобой время? – спросил отец. – В
ресторане вы были парами. Друцкая с поэтом, Гардер с Козловым и
Вощинина с Долгоруким или наоборот. А ты – с Аматуни. Это больше
похоже на отношения, чем на дружбу.