Поэтому свою анкету в этой соцсети я проверял редко и, каждый
раз, как я туда заходил, меня там ждало куча уведомлений о всякой
ерунде. Я уже собрался как обычно, не вникая, нажать кнопку
«отметить всё прочитанным», как моё внимание привлекли несколько
заявок в друзья.
Заявки поступили от всей компании, с которой я был в ресторане
«Филоксен»: от Сергея Долгорукого, Александра Козлова, Марии
Вощининой, Натальи Гардер, Анны Друцкой, Антона Чигурикова и,
конечно, Елизаветы Аматуни.
Я быстро принял все заявки и зашёл в ленту новостей. Антон
Чигуриков сделал перепост записи с чьей-то страницы, на которой
было снятое из машины видео того, как я луплю прутом Бенедикта. Сам
Антон прокомментировал эту запись изображением смеющейся
рожицы.
В комментариях бушевала настоящая буря, одни писали о том, что в
нашем государстве нет никакой свободы слова и законности, если
аристократы себе позволяют такое отношение к представителям прессы.
Другие возражали, что свободы слова как раз предостаточно, ведь
ресурс «Римское Эхо» сразу написал о случившемся, да и полиция
вскоре после происшедшего явилась.
Эти горячие споры оставляли меня совершенно равнодушным. В
другое время я бы забавы ради написал бы комментариях, что для меня
подобные поступки являются частью ежевечернего досуга, то есть, что
я каждый день хлещу прутом какого-нибудь журналиста, исключительно
для удовольствия и физкультуры, но сейчас, после разговора с отцом
и Василием Галактионовичем, я твёрдо решил избегать скандалов.
Снизу раздались звуки какой-то возни. Я встал и, схватив
карабин, подбежал к двери. Резко распахнув её, я наставил оружие в
сторону входной двери. Я увидел шуршащего пакетами Тараса. Не успел
я ничего сказать, как неведомая сила вырвала карабин у меня из рук
и перенесла точно к дядьке. Взяв оружие в руки, он сказал с
укоризной:
– Матвей Михайлович, разве так можно? Я же сперва автомат
увидел, а потом только понял, что это вы. Зашиб бы ненароком барина
или застрелил.
«Знал бы ты сколько у меня сейчас Яра, ты бы так не говорил» –
подумал я.
– Да. Ты прав, Тарас, прости меня, – вместо этого сказал я
вслух.
Он с любопытством посмотрел на карабин.
– О, Ижевский, – отметил он.
– Ага, – кивнул я, – отец сказал, что ко мне может явиться агент
Его Величества, чтобы ещё немного подвергнуть меня пытке. Поэтому я
решил вооружиться. Едва ли это его остановит, но это не значит, что
я должен сдаваться без боя.