– Ну, в целом, да…
– Нет слов! Пианист, если тебе так припёрло впечатлить Жен, ты
мог какой-нибудь менее самоубийственный способ найти? Не знаю, там,
деньжат накопить, и на пляж её свозить на выходные? Или нанять пару
клошаров, чтоб они к вам в подворотне ночью пристали, а ты их
отважно раскидал смертельными приёмчиками?
– При чём тут?.. – поперхнулся Раймунд.
– Дурак! – вспыхнула Женевьева.
– Так ты пас? – облегченно вздохнул Рене. – Слава Нептуносу
Пелагию! Ну, в любом случае, спасибо, что зашёл на ого…
– Эй, придержи акул, Колосс Фаросский! – Тайво наставил на
Китобоя палец, как пистолет. – Разве я сказал, что сваливаю? Я
всего лишь усомнился, что вы, людишки, осилите такое дельце!
– А ты-то сам, можно подумать…!
– Я-то как раз в себе не сомневаюсь! – хмыкнул Тайво. – Я –
эльф; я быстрее пуль, поняли? А вот если вас грохнут…
– Ничего себе новости! Поручик Воронцов за нас переживать
изволит? – ехидно поддел Король.
– Ещё чего! Просто не хочу, чтобы вас пришили прежде времени:
кто тогда будет впутывать меня во всякую захватывающую срань? Не…
Чтобы влезть в такой блудняк, надо очень постараться! – Тайво
откинулся на спинку стула, скрестив на груди руки. – Ты, Пианист,
конечно, выдумал полный бред, и кто-нибудь, я уверен, заплатит за
твой авантюризм головой…
– Тьфу, чирей тебе на язык!
– …Но если у тебя вдруг каким-то образом выгорит, – бесстрастно
продолжил поручик, – то я до конца своего века себе не прощу, что
упустил шанс поучаствовать и остался в стороне.
– Значит, ты с нами? – воспрянул Раймунд.
– До победного конца! Разумеется, восемьдесят пять процентов
добычи мои; вам и по три процента хватит с лихвой!
– Да ты охренел! – жизнерадостно сообщил Пианист.
– И вовсе нет! Посуди сам, у вас, людишек, неоспоримое
преимущество: вы имеете право в банки вкладываться и деньги в рост
давать! Тогда как нам, эльфам, запрещены и банковские вложения, и
даже аффилированные сделки – а то при нашем долголетии мы б вашу
цивилизацию давно по миру пустили: положил десять халлов на счёт
под хороший процент, а лет через двести снял десять миллионов. Так
что мне остаются только сиюминутные доходы, увы…
– Хер тебе, месье поручик, в глотку, чтоб башка не качалась.
Одну восьмую получишь, и точка!
– Залупу ему на воротник, – поддержала Женевьева, ласково
улыбаясь.