– Фи, коллега, как грубо! Проще тогда уж кувалдой промеж
глаз!
Ошарашенный Бомба переводил взгляд с Пианиста на Вуглускра. Было
сложно поверить, что такой вот… тусклый мышеёб способен
перекидываться с бывшим майором столь хитрыми терминами, взятыми из
заковыристой науки. Да притом с таким серьёзным видом, что смех сам
собой рождается! Не был ли новый знакомый в прошлом каким-нибудь
легендарным клоуном из Дю Солейль?
– Пардон, господа, – прервал «консилиум» Рене. – Сперва я вам
обоим предлагаю сходить нахер…
– Вот, о чем я и говорил! -–мерзко хихикнул Пианист. Зузан на
месте китобоя уже бы не сдержался и засадил крюка в майорово ухо.
Но Дофин лишь продолжил:
– Вы, прежде чем интеллектом давить, сперва подсказали бы, что
такое архетипы. С чем их едят, и на кой их вообще выдумали?
Пианист подумал, наморщив нос. Метко плюнул в урну, торчащую у
края платформы:
– Если в двух словах, то структурный элемент коллективного
бессознательного.
– Да ты издеваешься…
– Напомнишь, дам книжку почитать. Правда, оторвана обложка,
поэтому не знаю, кто автор. Но разбирается. То ли воевал, то ли
часто били по голове. Там всё довольно подробно расписано, на
языке, понятном даже ефрейтору. Так что ты точно разберёшься.
Главное, не пробуй применять знания на практике.
– А то что?
Раймунд коснулся тонкого шрама, пересекающего левую бровь:
– Ничего хорошего.
Впечатление, что трамвай высадил их посреди дикого леса,
оказалось обманчиво. Стоило присмотреться, и тут же нашлась широкая
тропа, тщательно утоптанная и замощенная битым стеклом, окурками и
прочими следами человеческого бытования. Пройдя по ней не больше
двадцати шагов, компания снова оказалась в цивилизации. К
сожалению, на самых её дальних подступах.
Вокруг тянулись покосившиеся сараи, дырявые заборы,
полуразрушенные дома… Однако Пианист шел уверенно. И все прибавили
шаг, чтобы не отстать от длинноногого майора. Ищи потом дорогу в
этом ржавом и гнилом лабиринте!
На удивление, «Ржавый пояс» кончился очень быстро, оказавшись
скорее «пояском». Через полдюжины кварталов развалюхи сменились
двухэтажными домиками, сверкающими хорошо оштукатуренными и
свежеокрашенными стенами. Затем начали появляться и редкие
трёхэтажные громады из красного кирпича, на несколько парадных, с
проложенными меж ними мощёными дорожками. Даже дворник в фартуке с
начищенной бляхой шуровал метлой поперёк тротуара.