Нет. Из машины вылезли двое жандармов и направились к одинокой
женщине в потрёпанной юбке, прислонившейся к фонарному столбу.
Подойдя ближе, жандармы заговорили с ней. Всё понятно без слов:
проститутка из бедных районов забрела без лицензии в «приличную»
часть города. Очень быстро разговор перешёл на повышенные тона,
девица визгливо выкрикнула что-то в ответ – и один из жандармов
отвесил ей такую пощёчину, что голова мотнулась. Жен гневно
закусила губу. Свиньи!
Ажаны затащили девушку в машину, бросив на заднее сиденье, и
локомобиль укатил прочь. Женевьева облегчённо вздохнула и вышла
из-за трубы. Убедившись, что улица опустела, она примерилась – и,
зажмурившись, перекусила нужный провод.
Ничего не случилось, и током её не дёрнуло. Перерезанный провод
прошуршал вниз. Порядок… Девушка нырнула в укрытие, вынула из
кармана небольшой фонарик. И, высунувшись из-за трубы с другой
стороны, три раза приоткрыла и защёлкнула заслонку.
– Три вспышки, – сообщил Пианист, глядя на то, как на крыше
мерцает огонёк. – Дело сделано. Вперёд!
Зяма, Вуглускр и Бомба подкрались к караулке у ворот. У самых
дверей Питончик приложил палец к губам, после чего указал на тонкую
проволоку, поблескивающую на фоне ночного неба, что протянулась от
крыши караулки к воротам особняка. И сделал жест, будто намазывал
что-то бритвенным помазком… или звонил в колокольчик. Понятно,
сигнальный звонок. Зузан достал нож – не кривой складень, а
йормский ножик с десятком разнообразнейших лезвий и отверток – и
протянул Зяме. Тот одобрительно кивнул, разложив маленькие кусачки,
потянулся, щёлкнул – и перерезанная проволока свилась спиралью.
Вуглускр добыл из кармана маслёнку, щедро обрызгал снаружи петли
двери, вставил в щель нож, поддел изнутри крючок и осторожно
приоткрыл створку, заглянув внутрь.
– Спят оба, – еле слышным шёпотом доложил он. – И стаканы на
столе: чай пили.
– Были сведения: не чай они там пьют, – тихо промолвил Зяма. –
Охранники…
– Ты их снова таблетками травить будешь?..
– Я что, похож на убийцу в белом халате? У меня хлороформ
есть!
Подельники бесшумно проникли в караулку. В прямоугольнике света,
падавшем из окна, двое охранников уронили головы на столешницу,
поблескивали гранёные стаканы в подстаканниках. Зузан потянул носом
воздух: ну, да, не выветрившийся коньячный душок… Впрочем, миг
спустя его заглушил крепкий аптечный запах. Зяма приблизился к
одному из охранников – и быстрым движением прижал к его лицу
носовой платок, смоченный из маленькой бутылочки.