И зря.
Потому что, когда
люди немного остыли от согревающей работы лопатами и жара топки,
прополоскали горло чаем и выхаркали угольную пыль – настало время
поговорить о другой работе. О той, что делалась на благо не только
их самих или их семей, а всего общества в целом. О настоящей
работе. Той самой, которую теоретики называют экспроприацией,
сокращенно «эксами» или «акциями», а практики – возвращением
награбленного.
Романтично
настроенный товарищ Огонёк, ещё на стадии предварительного
обсуждения, предложил грядущее событие так и назвать – «Акция по
освобождению буржуев от излишков материальных ценностей путём
вооруженного вмешательства в частную жизнь».
– «Этих падлов», –
добавил с усмешкой Зверь-Анатоль, сам с виду похожий на печь,
которую на пару с Волком ежедневно потчевал углём: кряжистый,
поперёк себя шире, почти квадратный, с загрубелой от жара красной
рожей и могучими руками. Поговаривали, будто где-то в роду
помощника кочегара затесались гномы (за глаза, конечно же, ибо
Зверь был склонен за такие предположения давать в морду – а после
его зуботычины иные не вставали). – «Вмешательства в частную жизнь
этих падлов», во как!
– Слишком длинно,
– покачал седой головой Рыцарь-Габриэль. Рослый, немолодой,
стриженый под ёжик, он и вправду чем-то напоминал рыцаря со
старинных гравюр. Может, рублеными чертами лица с немалым носом и
запавшими, суровыми глазами. А может, повадками, странно
сочетавшими беспощадную жестокость с демонстративной верностью
принципам.
– Мы, чай, не
дээсы какие-нибудь, чтобы прям вот так, как на афише синемы,
называться. Это во-первых, – Рыцарь выдержал многозначительную
паузу. – Во-вторых, очень уж похоже на безыдейных грабителей.
Каковые тоже попытаются на нашу цель лапу наложить; то несомненно.
А значит, они не социально близкий элемент, а сраные конкуренты,
которых перехерачить в процессе – милое дело. Мир станет светлее,
зуб даю!
Общий расклад был
известен сразу. Деньги погружены в поезд, где именно – пока
неизвестно, но скорее всего, где-то в багаже первого класса. Не во
втором же везти, распихав тюки по рундукам и купе проводников?
Знать бы, где именно!
– Товарищи из
дээсов пообещали с этим помочь, – намекнул машинист огорчённым
собратьям по борьбе.
– Знаем мы этих
товарищей! – ругнулся товарищ Ястреб-Дени, потирая изрытую оспинами
щеку. Смуглый и горбоносый, похожий на цыгана, левая половина лица
испещрена отметинами, а левый глаз красен и навыкате: когда-то Дени
окатило градом горящих угольков из топки. – Вечно они в канаве
кого-то доедают!