– С деньгами, так понимаю, не срослось?
Жен мотнула головой, яростно сверкнув чёрными глазами:
– Сам как думаешь? «Всё будет завтра! Надо только подождать!» –
девушка стукнула кулаком по крыше. Посуда на ящике задребезжала. –
Иногда хочется ему глотку перехватить!
– Давай, схожу.
– Чтобы я осталась без последнего работодателя? От меня и так
шарахаются!
– Женщина-высотник. Ходит в штанах, работает наравне с
мужчинами. Ты чего-то иного ожидала? Восхищения и умиления?
Пианист подсел ближе. Начал осторожно гладить девушку по
дрожащему плечу.
– Нет, я серьезно! Давай схожу, поговорю. Честное слово, нож
брать не буду.
– Лучше найди работу поприличнее, - фыркнула Жен. – Чтобы
хватало не только на аренду и странные напитки! Выкинут из конторы,
доломаешь спину окончательно. Будешь ходить только под себя.
– Другой пока нет. А та что есть, ведет прямиком к стене
пакгауза. К той, где кирпич поколотый. Или на каторгу. Я себя не
представляю с тачкой, уж прости… Но да, тут я с тобой согласен.
Надо что-то менять. А то будто на кладбище посреди болота живу.
Сдохну – и не замечу, пока вонять не стану!
Майор продолжал гладить подругу, но смотрел куда-то в сторону.
Она поймала его ладонь, прижала к своим губам.
– Утром, пока ты спал, прибегал парнишка от Дофина.
– И что хотел наш славный китобой?
– Ты же знаешь Рене! Он сам себе не всегда признается в своих
хотениях! Говорит, что есть разговор. И что он придет вечером.
Рене, в смысле.
– Разговоры, разговоры... – проворчал Пианист. – Тысячи, мириады
разговоров! Весь наш мир соткан из пустых слов!
– И пустых стаканов, – поддержала Женевьева, поставив свой на
ящик. – О, новый журнал!
– Ага, нашел у старьёвщика. Арки специально откладывает всякое,
относительно армейское.
– И что пишут?
– Да в общем, как обычно у йормландцев. Маршируем колоннами по
трое прямо к победе.
Девушка взяла «Пионерскую правду», глянула разворот:
– Зверская какая рожа! Еще и с лопатой!
– Не икону же с него писать. Главное, что в вопросе разбирается.
Не один десяток сломал о чужие головы!
– Это да, важное качество! Ладно, счастье моё в изгнании, давай
допивать, да спускаться домой. Раз придёт Дофин, нужно что-то на
ужин готовить. Ему твои хамонные кружева не подойдут.
*****
За спиной у черноглазой красавицы два океана. Один зелёный, к
небу верхушками сосен тянется. Второй – чёрный, гребешками пены
увенчанный. И летит волна, выше облаков. Об утес, да со всего
размаху! И гул по всему миру, словно в колокол – “Буммм!”