– Винтовка, – пояснила Жен Бомбе. – С отличным оптическим
прицелом и верным боем на полторы версты. Раймунд в последний год
службы совершил много глупостей, но кое с чем не ошибся.
– На полтысячи шагов, – поправил ее Пианист. – На полторы версты
она бьёт исключительно в магазинных каталогах. И да, по всему
выходит, что надо идти к Каналье. Брать в долг с отдачей в течение
двух месяцев. Это проще всего, да и быстрее.
– К Каналье?! – Дофин чуть не упал со своего стульчика,
пригодного скорее для ребёнка, чем для могучего китобоя. – После
всего, что было? Он же на тебя собак спустит! А если и даст, то под
такой процент, что хоть почки продавай! Гоблинским гаруспикам в
трущобах, для гаданий на погоду!
– А вдруг? Опять же, ты варианты иные видишь?
Рене почесал подбородок, подмигнул майору. Тот коротко кивнул в
ответ.
– Тогда завтра с утра к Каналье.
– Ну не прям с утра! Эта тварь дрыхнет до обеда!
– Значит, после обеда!
– Господа, – тихо произнёс Зузан, – вы собираетесь идти на такое
дело втроем? Вчетвером! – тут же поправился он, обжёгшись о гневный
взгляд Женевьевы.
– Разумеется, нет, – хмыкнул Пианист. – В таких делах, чем
больше коллектив, тем меньше каждому достанется пуль от охраны.
– Вуглускр, Король... – начал перечислять Рене.
– Зяма, разумеется! – дополнила девушка. – Питончик смертельно
обидится, если не позовём. Опять же, быстро и чисто снарядиться мы
сможем только через него.
– Смертельная обида Зямы Воловица! Отличное название для
sinema!
– Превосходно, – Жен в приливе чувств стукнула кулачком по
столу. – Значит, добычу будем делить на семерых!..
– На восьмерых, – поправил Пианист. Девушка с недоумением
взглянула на супруга. Раймунд глубоко вздохнул, будто перед прыжком
с обрыва:
– Я бы позвал Тайво, – с некоторой обреченностью проговорил он.
– Кто за?
Последовала секунда тишины. Потом Рене замотал головой, выставив
перед собой заскорузлые ладони:
– Нет. Нет, Пианист, я тебя прошу! Только не Тайво!
– Если ты его позовёшь, клянусь, я с тобой развожусь! –
подхватила Женевьева.
– Мы с тобой женаты только по правилам твоих гористых островов.
И нет твоего papа́, чтобы принял развод!
– Пианист, я тебя господом Создателем, морским
царём-вседержителем и памятью моей старушки-мамы заклинаю! Кого
угодно, только не его!
– Пан Пианист, я, конечно, не знаю, про кого вы, но я как все:
не надо…