Завернувшись в простыню, она прошла к тумбочке с тазом и
кувшином воды. Умывшись и прополоскав рот, посмотрела в зеркало,
прибитое к стене. Из отражения на неё мрачно взглянула бледная
девушка с залёгшими под глазами тенями, с рыжевато-золотыми
волосами, истончившимися и ломкими от бесчисленных перекрашиваний.
Из хаоса растрепанных волос выглядывали острые кончики ушей, вкупе
с чертами лица, выдающие примесь эльфийской крови.
– С добрым утром, пьянь болотная, чучундра дикая, – пробормотала
под нос Фрейя. Да, вспомнила… Вчера она и вправду напилась, как в
последний раз – когда не смогла найти в аптечной лавке лауданума,
спасавшего от кошмаров. Снова дала знать о себе проклятая, ущербная
наследственность: пришлось осушить не одну бутылку, прежде чем
забытье наконец-то накрыло. (Хотя, увы, не уберегло от безглазого
гостя). Обычно Фрейя старалась ограничивать себя в выпивке:
организм непредсказуемо реагировал на алкоголь – временами
развозило с пары рюмок шнапса, как эльфийку, а порой никак не
удавалось достичь желанного опьянения, прямо как заядлую женщину
рода людского. Раньше она пыталась найти закономерность,
сопоставляя то с месячными, то с фазами лун и солнца, то со
съеденным и выпитым ранее, но давно махнула на это рукой.
Глупцы думают, будто полуэльф – это тот же человек, только с
приятными и полезными бонусами вроде красоты, долголетия и прочего…
На то они и глупцы! Полуэльф – это клубок болезненных,
противоречащих друг другу химических реакций организма и
гормональных всплесков.
Фрейя распахнула мансардное окно, впустив в душную спальню
свежий воздух, и зябко поёжилась. В предрассветных сумерках горели
уличные огни и вырисовывались двускатные черепичные крыши
Швальцберга, столицы Великого княжества Мейнинген. Вдалеке над
горами проплывал мерцающий огонёк воздушного корабля.
Всё так же завёрнутая в простыню, Фрейя прошла на кухню. Какая
разница, право слово?.. Бальдр хозяйничал у плиты, обнажённый по
пояс – мускулы упруго ходили под кожей, оживляя витиеватую
татуировку на всё плечо и пол-торса: сплетённого из лент змея с
разинутой пастью. Рисунок хной, конечно же, Бальдр не имел права на
особые приметы. Никто из них не имел.
– Какой ещё петушок? – мрачно спросила Фрейя, пододвинув табурет
и сев за стол.
– Второй, конечно же! – обворожительно улыбнулся Бальдр,
повернувшись к ней с шкворчащей сковородой в руке. – Который в два
часа ночи поёт… Завтракать будешь?