Рене вздрогнул и бросил взгляд на Пианиста. Но тот не изменился
в лице; лишь длинные, гибкие пальцы чуть крепче сжались на
подлокотниках кресла.
– Так вот, ничто из этого не покроет моих расходов, даже если я
трижды всё это перепродам с наценкой! Даже если продам вас самого в
бордель сиамского квартала, херр Пианист, за вас мне не дадут
больше пятёрки! Вы, простите, уже не сладенький мальчик, из которых
сиамцы делают нежных девочек…
Всё это ростовщик произносил прежним добродушным тоном, с
милейшей улыбкой, чуть ли не весело подмигивая. Только теперь от
этой улыбки Рене под курткой обдало мурашками. Как тогда, когда он
впервые заглянул в акулью пасть – хрящевой тоннель бездонной
глотки, обрамлённый зубами, похожими на осколки адских льдов.
– Будем откровенны, Раймунд: вы никто, – доверительно сообщил
Канальгерух. – И не подумайте, будто я имею какие-то предубеждения
до такого ладного молодого человека, как вы. Вы хороший человек, я
вас практически люблю. Просто вам нечего мне дать, вот и всё.
Печальная истина!
– Понимаю, месье Альфонс, – после паузы сказал Пианист. Рене с
боязливым уважением позавидовал выдержке командира. Будь он,
Китобой, сейчас на его месте, и будь при нём гарпун… или хотя бы
верный нож-«гриндакнивур» с резной деревянной рукояткой… –
Вероятно, мне и вправду нечего оставить вам в залог. Разве что вы
согласитесь принять слово мужчины и офицера?
На этот раз смеху было ещё больше. Ростовщик навалился брюшком
на край стола, хлопая по нему руками и давясь сиплым, хихикающим
писком. Рене скрежетнул зубами и стиснул шапчонку в пальцах так,
что мало не разорвал надвое.
– Ох, мой милый, милый мальчик!.. Прошу, не вынуждайте меня
хвастаться и демонстрировать, насколько я осведомлён о прошлом
своих гостей! Но даже за вычетом этого – о чём вы? Какое «слово
офицера» в наш просвещённый век? Наука, пироксилин и барабанный
пистолет, хвала Творцу, избавили нас от замшелых предрассудков…
Впрочем, было бы некрасиво отпустить вас с пустыми руками. Подарю
вам щедрый совет! Помните своё место, тихонько кормитесь донным
илом, и не заплывайте выше – там ходят такие рыбы, что не чета
вам... Моё почтение. Вас проводят!
За воротами особняка Китобой и Пианист обернулись, окинув
двухэтажную громадину взглядом сквозь пики кованой ограды.
Прямо-таки противоштурмовая решетка!