– Что же вы жандармов не вызвали?
– А-а, толку с тех жандармов! На весь город – комиссар-старик,
да три с половиной рядовых из инвалидной команды: надо им
связываться? Пришли, поглядели, говорят – он кого-нибудь убил? Вот
как убьёт, так и вызывайте.
– Са-а-алдату-ушки! Бр-равы ребяту-ушки! – дико заорал со
второго этажа охрипший голос с густым акцентом. Бахнул ещё один
выстрел. – А-а где… – Бах! – Ва-аши… – Бах! – Пу-ушки?! – Бах,
бах!
– И так с утра до ночи! – всхлипнула мадам. – И спит-то с
револьверами, подойти страшно: вдруг проснётся, да спросонья и
пристрелит? А проспится – снова пальбу затевает! – она утёрла
слезы. – Правда, платит за ущерб исправно, что да, то да, –
неожиданно спокойно добавила она. – Но а что, ежели деньги у него
раньше кончатся, чем пули?
– Патроны, мадам, – вежливо поправил Пианист. – Ну, что, картина
ясна, – обернулся он к спутникам. – Взял хороший заказ, отработал,
деньги получил – а теперь гуляет на всё. С одной стороны,
хорошо…
– Чем хорошо-то, командир? – угрюмо спросил Рене.
– Тем, что Тайво всё ещё в деле. С другой… в этой кондиции он не
очень договороспособен, – Раймунд задумчиво потёр подбородок.
– Как будто с ним в любом другом состоянии говорить можно!
– Ладно, Дофин, хорош бздеть! Мы по делу пришли, вот и пойдём
дело делать!
Трое мужчин поднялись по лестнице. Зузан ступал осторожно, боясь
скрипнуть ступенькой. Впервые он почувствовал себя героем лихих
синемафильмов про Новый Свет и тамошних кровавых бандитов и
бесшабашных стрелков-«ганфайтеров». И остро пожалел, что при нём
самом нет ни винтовки, ни хотя бы пистолета. Даже «мышебойка» не
помешала бы! Вряд ли враг даст время снарядить бомбу. Ещё и
девчонка-служанка так и не спустилась по лестнице – пристрелил её,
что ли, этот супостат?..
В коридоре остро пахло пороховым дымом; легкая дымка тянулась из
открытой двери номера. Раймунд жестом велел подельникам оставаться
на месте и осторожно двинулся по коридору.
– Са-алдату-ушки, бравы ребяту-ушки! – вновь заорал голос. – А-а
где ва-аши… – громыхнул выстрел, что-то зазвенело, – …жё-оны?
На-аши жёны – пушки… – бах! – …заряжё-оны, вот где на-аши
жё-оны!
Пианист осторожно, из-за косяка заглянул в номер. Зузан
напрягся, но новый выстрел не прозвучал, голова командира (про себя
Бомба уже признал Раймунда командиром – да и какие этому были
разумные альтернативы?) не дёрнулась и не плеснула из затылка
кровью и мозгами… Расслабившись, Пианист поманил спутников.