– Он здесь, – уверенно заключил Пианист. – Я его музыку ни с
какой не перепутаю. Пошли! – и первым зашагал к трактиру.
Внутри, вопреки ожиданиям Зузана, не оказалось ни плавающего в
воздухе порохового дыма, ни окровавленных тел… Ни даже паники. В
трактире никого не было, лишь грузная, краснолицая
тётка-трактирщица с мрачным видом возвышалась за стойкой. Как раз,
когда подельники настороженно вошли в зал – по лестнице со второго
этажа заполошно сбежала девушка в платье служанки и белом
переднике.
– Ещё требует! – выдохнула она.
– Вина? – мрачно осведомилась трактирщица.
– Посуды!
– Неси, – отмахнулась тётка. – Э-эх, пропал трактир, разорил
нас, супостат! – с мучительным наслаждением выкрикнула она, хлопнул
ладонью по стойке. И лишь тогда обернулась к вошедшим, будто только
что заметив. – Добро пожаловать, господа! Чего изволите? Уж
простите, у нас сегодня немного…
Наверху грянул выстрел.
– …шумно, – поморщившись, договорила тётка. Из кухни вылетела
служанка, таща в руках стопку тарелок, и взбежала по лестнице,
ухитрившись не споткнуться и не разгрохать всё о ступеньки.
– Это последние были, мадам! – радостно доложила ещё одна
девушка-служаночка, высунувшись из кухонных дверей.
– Так беги в лавку за новыми! Да подешевле бери, ему без
разницы! Ну так, господа, чего изволите? Вина, пива, вис…
– Bonjour, мадам! Месье Тайво у вас? – спросил Пианист,
выразительно показав глазами на лестницу.
– О, – взор трактирщицы сразу стал настороженным. – Вы что, его
друзья?
– Нет, – заявил Рене.
– Да, – сказал Пианист.
Зузан замялся.
– А… Что, вместе гулять будете? – трактирщица помрачнела, явно
уже прикидывая, не пора ли вязать вещи в узлы, пока трактир не
заполыхал.
– Да нам бы его забрать, вообще-то.
– Правда? – ахнула тётка. Выбежав из-за стойки, она схватила
Пианиста за руки. Тот, всегда берегущий пальцы, болезненно крякнул
– сила в красных, загрубелых тёткиных руках была истинно мужицкая.
– Прошу, господа, заберите окаянного негодяя! Всех постояльцев
стрельбой разогнал, добрые люди боятся зайти пива кружечку
опрокинуть! Век за вас Господа Творца Всеединого и Святую Деву
Ханну молить буду!
– Ну-ну, мадам, не тревожьтесь: мы пришли на помощь! – Пианист
деликатно освободился и отошёл на пару шагов. – Давно он уже?
– Пять дней, – пригорюнилась трактирщица. – Недели на две
съезжал куда-то, говорил, по делам. Как вернулся, так и
закрутилось! Раньше-то пил, бывало – но с разумением. А тут совсем
залютовал, не просыхает…