Вампир опаздывал.
Гость был немолод, смуглолиц и горбонос, с ухоженной бородой,
расчесанной надвое. Одет в простой белоснежный костюм. Из украшений
– пара бриллиантовых запонок. И лишь специалист, окинув взглядом
дородную фигуру гостя, оценил бы покрой и качество ткани – и
безошибочно определил, сколь богат и влиятелен неведомый клиент.
«Невероятно» по обоим пунктам.
Кто бы ещё мог позволить себе костюм из настоящего
александрийского виссона, «морского шелка», создаваемого
моллюсками? Что до запонок, то лишь одной из них гость мог оплатить
себе круглосуточные услуги самой дорогой из элитных куртизанок
Дворца на добрых полгода вперёд. Любые. Даже если бы потребовал
готовить ему обеды и гладить рубашки.
Смуглолицый отпил ещё глоток. Стоило поставить опустевшую чашку
на стол, как из-за портьеры неслышно возник гарсон, почтительно
подхватил с подноса кофейник и вновь подлил гостю кофе,
благоухающий корицей и ванилью, с пряной ноткой заморских специй.
Гость с наслаждением вдохнул аромат.
В Урхан-Эреме его вкусы, пожалуй, не одобрили бы: Урханская
Империя почитала кофе как один из столпов своей культуры, и
подходила к традициям заваривания и питья с поистине эльфийской
щепетильностью. Но Империя далеко, а он здесь, и как раз по её
делам – что давало гостю право на некоторые вольности.
Вампир опаздывал. Это, в общем-то, не было удивительно. Встречу
назначили на двадцать три часа, а стрелки на циферблате показывали
22:17. Но гостя это не смущало. Он пришёл ровно в 23:00 – вот
только по времени соседнего на восток часового пояса, опережающего
лютецианское на час. Времени, по которому жил Урхан-Эрем. Этим
гость сразу обозначил позицию, и теперь ждал ответного хода. Как
поведёт себя оппонент? Предугадает всё, и явится к десяти вечера?
Или придёт вовремя, но по своему времени, опоздав к моменту встречи
на час? Первый вариант уже отпал…
Вампир выбрал компромисс, явившись ровно к половине
одиннадцатого, когда Белый Костюм только-только собрался испить
третью чашку. Занавес на входе колыхнулся, отброшенный небрежным
жестом, и гость вступил в кабинет, постукивая на ходу тростью.
– Bonne nuit, Фаруд-эфенди, – почтительно промолвил Вампир,
коснувшись двумя пальцами полей шляпы, надвинутой на глаза. Плащ с
поднятым воротником, скрывавшим лицо, и чёрные перчатки довершали
образ зловеще-романтичного убийцы из ирридийских
синемафильмов-«джалло». Не хватало разве что кривого ножа. Хотя,
кто знает, что хранится за пазухой!