Она рассмеялась. Сноп света из узкого окна, казалось,
просвечивал насквозь ее легкую футболку и коротенькую юбочку,
открывая бессовестному мужскому взгляду розовое тело. Она
перехватила мой взгляд. Черт бы подрал эту Стеллу!
– Мне, между прочим, заведующий даже кости показывал, –
заторопился я, чтобы скрыть неловкость. – Нашли здесь в стене
невинно убиенную.
– Дедушка? – снова засмеялась она. – Он всем их показывает.
Дедушка? Почему бы и нет? Он заведует филиалом музея, внучка
убирает. Деньги – в семью!
– Только все это неправда, – продолжила она весело, – никого
здесь живьем не замуровывали. Это Ульяна. Она сама умерла.
– Какая Ульяна?
– Бабоед. Ей было осьмнадцать.
– Ты хочешь сказать: восемнадцать?
– Осьмнадцать, – упрямо повторила она. – Как раз на Успение
стукнуло. И в этот же день она умерла. Сразу. От чего – никто не
знает.
Я почувствовал, как по спине пробежал знакомый холодок. Так было
не раз, когда в своих розысках мне случалось наткнуться на редкий,
еще никем не описанный документ. Эта маленькая уборщица удивительно
много знала.
– Почему же ее похоронили в стене?
– Почему? – повторила она. – Ну, это… Она очень красивая была, и
в нее парень один до смерти влюбился. Онисим Брага. Его родители
были богатые и не хотели, чтобы он женился на дочке бедного
каменщика. Они тайком встречались, а когда Ульяна умерла, он тоже
умер. В тот же день. И родители его сказали, что Ульяна – ведьма,
Онисима сначала присушила, а потом сгубила, поэтому ее не стали
отпевать и запретили хоронить на кладбище. В ту пору ведь могло так
быть?
Я кивнул. Еще как могло! И не только в восемнадцатом веке, но и
в девятнадцатом. Даже в начале двадцатого случалось…
– Тогда папа Ульяны, Микифор, очень обиделся и сказал: не хотели
один раз над моей дочкой помолиться, будете молиться постоянно…
Я чуть не вскочил с койки, но вовремя вспомнил, что на мне
ничего нет. Ну конечно! Все разъяснилось. Даже с гладким
обручальным колечком. Обычай надевать его на палец умершим юным
девушкам сохранился до сих пор. Ай да Микифор Бабоед! Фамилии
соответствовал. В те времена «ед» означало другое, на букву
«ё»…
– А ты откуда все знаешь?
Она насупилась:
– Знаю, и все.
– Дедушка рассказал?
– Нет, – ответила она серьезно. – Дедушка про Ульяну ничего не
знает.
Я не стал уточнять, почему она держит дедушку в неведении. Не
мое дело. Пора вставать.