— Есть!
— Что «есть»? — не понял я.
— Они кого-то видели... Кого-то
непохожего на обычных людей.
Я встрепенулся:
— Призрака?
— Не знаю... не уверена. Но кто бы
это ни был, его видели сразу трое — Кирито, Харухи и Гатс!
— Да?.. — я всё больше столбенел от
подобной удачи. — И где же?
— Откуда мне знать? Они нам
покажут.
Слово «нам» ошарашило меня
окончательно:
— В смысле... ты что, идёшь со
мной?
— А ты поймёшь их, как я?
— Нет...
— Ну так и не задавай глупых
вопросов!
И мы пошли в опускавшуюся на город
ночь.
Перейдя улицу Герцена, мы направились
в северную часть города.
Вели нас два кота и кошка.
«Верховодила» Харухи, вальяжно шествуя через Запсковье, а Гатс и
Кирито шли сзади. Будто с ними беседуя, Кошатница иногда
замирала... Хотя в её случае можно обойтись и без «будто».
Через полквартала я негромко
сказал:
— Если не хочешь, можешь со мной не
идти.
Кошатница в ответ сострила:
— Ты не поверишь, но срочных дел у
меня нет. К тому же, — она кивнула на своих подопечных, — мне не
узнать, куда они ведут нас, пока мы не будем на месте. Или ты
думал, они укажут его название?
— Нет, не думал, — признал я. — Кот,
живущий в подвале, вряд ли знает, что такое подвал.
Мы на время умолкли.
Я старался не гадать, с чем нам
предстоит столкнуться: скоро и так узнаем... Хотя если это призрак,
то что нам с ним делать — намять бока и скрутить? Ну да, идея
высший класс... Если позабыть о том, что я дрался дважды в жизни, а
уж после застревания не дрался совсем.
В общем, я не исключал, что мы идём
на эшафот — прямиком под «барашек» ждущей нас гильотины.
Свернув в проулок, мы наткнулись на
мусорку. Та была переполнена: отходы высились горой, часть валялась
в снегу. Гордая Харухи прошла мимо, но Гатс и Кирито стали нюхать
объедки. Кошатница остановилась — видимо, чтобы прочесть им
нотации. Это даже в полумраке меня умилило.
Мы пошли через дворы, изредка выходя
на тротуар. Вокруг лежал уже не тот Псков, что показывают туристам:
плохие дороги, обшарпанные дома. Пара зданий считались бы
аварийными, если бы их не предпочитали не замечать.
Нет, свой город я ругать не хочу — он
красив, а местами и прекрасен. Но под слоем прекрасного есть иной
слой — вот этот... Неогороженные площадки для мусора, наледь и ямы
во дворах, а в новых районах — одинаковые, под одну гребёнку дома.
Иногда от всего этого хочется выть. Не зря Макс прозвал
отечественные городские пейзажи лайт-версией ада.