В момент опасности из тёмного подвала души чародея выполз
дьяволёнок и на минутку вновь овладел сознанием доброго казака.
Алексей позволил злой колдовской силе порезвиться напоследок —
отдал последнего хунхуза для кровавой потехи. Невидимые
гравитационные щупальца протянулись к мертвецу, взяв тело всадника
под контроль.
Новый главарь шайки недоумённо таращил глаза то на безжизненный
труп, усаженный на коня, то на удаляющуюся спину наглеца.
Опомнившись, приказал чужаку остановиться и вскинул карабин к
плечу, прицеливаясь.
И тут произошло невообразимое: убитый хунхуз ожил, поднял голову
в белой папахе и глянул остекленевшими глазами. Бледная ладонь
покойника медленно достала из-за пояса револьвер и, словно нехотя,
навела в грудь ослушника.
Кровь застыла в жилах нового главаря банды. На долгую минуту
повисла мёртвая тишина. Затем главарь совладал со страхом и
попытался винтовочной пулей достать уже перешедшего брод русского
шамана.
Белый Хунхуз выстрелил раньше.
Револьверная пуля пробила халат китайца в районе сердца. Бандит
кулем свалился с коня.
Приближённые главаря дали шумный залп по ожившей твари в белой
папахе. Но пули не вышибли привязанное тело из седла, лишь
заставили задёргаться, словно от щекотки.
Белый Хунхуз опять вскинул руку и пятью револьверными выстрелами
свалил актив шайки. Последнюю пулю мертвец выпустил в одну из
притороченных к седлу объёмистых сумок.
Раздался оглушительный взрыв. Отряд разбойников взрывной волной
разметало по склону. Ошмётки окровавленной плоти градом посыпались
в воды Аргуни, окрасив их в красный цвет. На склоне образовалась
глубокая воронка. Облако поднятой пыли ещё долго висело серой
пеленой в воздухе.
Из отряда хунхузов уцелели лишь дозорные, остававшиеся на
вершине холма. Взрывная волна свалила коней вместе с всадниками и
присыпала пылью. Очухавшись, везунчики, шатаясь, поковыляли в
степь, разнося страшную легенду об ожившем мертвеце и злом чёрном
колдуне, обитающем на русском берегу Аргуни.
— Живите спокойно, казачки, — подойдя к окопчику, даже не
обернувшись посмотреть на дело рук своих, смиренно известил
чудотворец. — К этому броду хунхузы никогда не сунутся.
— Издали особо не разобрать, что за стрельба по ту сторону
учинилась, — вставая на ноги, напряжённо всматривался в клубящееся
серое облако десятник. — Батюшка, ты чего это супостатам такого
сказал, что они с перепугу сами перестрелялись? И кто динамитную
бомбу взорвал?