— Ну, если вместе с таким атаманом, то выждем пару деньков, —
радостно заулыбался Василий. В удачу находчивого казака он уже
верил безоговорочно. Боевой атаман своих в обиду не даст.
Таково было мнение у всех солдат. Никто даже не подумал
требовать от самозванца подтверждения офицерского звания или плана
дальнейших действий. Лишь когда комитетчики покинули комнату, к
Алексею подбежал перепуганный Андрюха.
— Атаман, я случайно за дверью всё слышал, — честно признался в
шпионстве анархист. — Ты чего это удумал?! Нам бы самим
подобру-поздорову ноги из Александровска унести, а ты, святой
батюшка, чужие грехи замаливать взялся. Хватаем барахло, сколько
сможем увезти, и катим к Махно. Авось не достанут блатные в глубине
Дикого поля. Да и государевы власти учинённый разбой не одобрят. С
часу на час воинский эшелон подойдёт. Местные недобитки небось
жалобную петицию длиной в локоть накатали. Тикать надо немедля.
Алексей обнял товарища за плечи и, грустно вздохнув, обрисовал
обстановку:
— Неужели ты, Андрюха, ещё не понял, что нет уже никакой власти
в сгнившей империи? Вся она превратилась в Дикое поле. Каждая сила
тянет в свою сторону, разрывая великую страну на лоскуты.
— Вот и нам надо лоскуток урвать, — жадно оскалился деляга. —
Будем с батькой Махно свободную анархическую республику
создавать.
— Создавать — это хорошо, — мечтательно улыбнулся Алексей, но
через секунду погрустнел. — Только разрушать устои государства
сразу не надо. Завалит ростки революции обломками старого мира — не
выберемся к свету.
— Достаточно аллегорий, — скривился бывший интеллигент. — Ты,
атаман, по делу говори.
Алексей потрепал ладонью волосы на буйной голове
студента-революционера.
— Анархистской идее время надо, чтобы в умах трудового
крестьянства прорости. А если мы тылы рушить начнём, то немцы фронт
прорвут. Пусть старорежимные граждане супостата иноземного
сдерживают, покуда могут. И мы тоже должны этому способствовать по
мере сил.
— Да не должен я за всю империю пупок надрывать! — возмутился
столь масштабной задаче местечковый анархист. — Моя хата с краю,
ничего не знаю.
— Узко мыслишь, интеллигент, — оттолкнул несознательного
соратника вожак революционного отряда. — А как потом боевым
товарищам в глаза смотреть будешь, если одних в трудное время
бросишь?