- Чего шумите, аль чего не поделили?
- Да вот деньги не хочет брать, дура.
Инородец криво усмехнулся.
- Да нешто это деньги-то за лошадь? – вновь запричитала
Марфа.
Акутин вплотную подъехал к ней и равнодушно молчал. Разглядывая
ее.
- Чего переливать из пустого в порожнее, возьми что дают, а то и
того не будет. Хорошая цена за вашу лошадь.
- Да ты же и на лошадь не глядел, - пыталась нерешительно
возражать Марфа.
- А чего на нее глядеть, что я лошади вашей не знаю?
С приходом зимы, когда в сизом от мороза воздухе закружились
белые пушистые снежинки и замели луга, лощины и завалинку избы,
начались и Ванькины мучения. Так ему хотелось удрать из дома, чтобы
кататься с мальчишками по первому льду. Но мать брала в руки
кочергу и грозно окрикивала:
- Ты куда это собрался? А ну сейчас же лезь на печь и смотри у
меня, дождешься.
С грустью приходилось мальчишке довольствоваться на печи чашкой
кулеша, да еще ломтем круто посоленного свежего ржаного хлеба, в
довесок с кружкой теплого сбитня.
Но это было зимой. Деньги (добытые за лошадь, а потом и за
корову) быстро истаяли в зиму. И с начала весны Корнеевы начали
голодать.
Не было теперь по утрам ни кулеша, ни хлеба. Зато чуть что так
сразу: «иди погуляй, родимый».
Ваньке стало душно, и он проснулся.
Откинув край попоны, в которую он закутался во сне, повернулся
на бок и уже стал задремывать, когда хлопнула дверь. Марфа негромко
чертыхаясь, втащила в горницу охапку соломы.
– Чего ворчишь, тетка? – гнусаво спросил юродивый странник. Он
объявился у дверей уже по темну и напросился на ночлег.
Странник лежал на конике (в мужском угол, распложенном возле
двери) подогнув под голову руку. Половину лица его скрывала
дерюжная маска, а лоб был обезображен клеймом.
- А чего не ворчать, коли есть в доме нечего.
Марфа у печки загремела ухватами.
Странник поднялся и, широко разевая рот под тряпицей, обулся. В
окно розовым светом пробивалось нарождающееся утро.
- Корову-то куда дели? Профукали?
Наметанным глазом гость разглядел вчера в темноте стоящую в углу
двора телегу и пустые стойло и коровник.
– Продали зимой, кормить стало нечем?
- А лошадь куда дели?
-Тоже продали по осени.
Гость умылся, неторопливо расчесал костяным гребнем волосы и
стал молиться на красный угол.
Одетый в засаленный кафтан, более похожий на рясу, он долго
широко и размашисто крестился.