«А вот фиг вам! – ожесточился я. - И его вылечим!»
Способность исцелять открылась у меня рано, лет в пять, как раз,
когда мы с сестрой подхватили коклюш. Кашляли так, что чуть
наизнанку не выворачивались. Вот тогда-то я впервые и заставил
организм не болеть. И у меня получилось!
Помню, как прижимал руки к груди сестрички, словно горчичники, а
та куксилась и хныкала – жжется, мол, печет! Даже красные отпечатки
ладошек оставил. К вечеру они сошли, а Настя больше не кашляла.
Я был умный мальчик, поэтому не стал хвастаться маме, какой из
меня доктор Айболит, да и потом в тайне держал свой дар, лишь
изредка пуская его в ход – то порежусь, то у Насти колики случатся,
то еще какая напасть. А вот к дяде Вове так и не зашел…
Я бодро поднялся на второй этаж по гулкой, скрипучей лестнице, и
вжал кнопку. Дребезжащий звон отдался через филенчатую дверь,
обитую дощечками от ящиков из-под апельсинов. Глухой голос
отозвался сразу же:
- Входите, не заперто!
Толкнув дверь, я вошел. Паче чаянья, ничем таким не пахло – ни
тяжелого духа, что исходит от стариков, ни резкого запаха лекарств.
Было даже свежо – в форточку на кухне поддувало, оттопыривая
цветастую занавеску.
Заглянув в комнату, увидел дядю Володю, сидевшего на диване - и
пытавшегося поднять свой исхудавший организм на костыли.
- Сидите, сидите! – заспешил я. - Здрасте, дядь Вов.
- А-а, Мишенька! – заулыбался дядька. – Здравствуй, здравствуй!
Сейчас я попробую чаек поставить. Иногда у меня это получается,
хе-хе…
- Вы лучше ложитесь, дядь Вов, - мой голос принял командирский
тон. – Я тут один интересный массаж освоил - бесконтактный,
потренируюсь на вас!
- Миша, - расплылся в улыбке Владимир Николаевич, - да хоть что
делай! Не в моем положении привередничать.
Кряхтя, он лег и вытянулся, устраивая «неисправную» ногу. Я сел
рядом на легонький венский стул, собираясь с силами.
Если подумать, все мои способности – от усиления мозга. Когда я
срываюсь на сверхскорость, импульсы проскакивают по нервам быстрее,
чем обычно, заставляя мышцы сокращаться в бешеном темпе. А то, что
лечу я руками – это сплошная видимость. Ладонями я как бы фокусирую
энергию мозга, направляю ее. Так может любой, просто у меня лучше
получается. Не зря же, когда мама гладит по голове плачущего
ребенка, тот успокаивается – попадает в поле доброты, под излучение
жалости и любви...