— Ты прекрасна, — сказал Эрвин,
покачав головой, — но приветствие... м-м-м...
Отступил на шаг, задрал подбородок,
глядя чуть в сторону, протянул руку.
— Милорд... я рада... будьте моим
гостем. Говори через силу, будто нехотя. Понимаешь? Поменьше
душевности, совсем мало. А то еще решат, что ты и вправду им
рада.
Тревожные губы сестры искривились
наподобие улыбки, верхняя чуть поджалась, едва-едва обнажив
зубы.
— Милорд, будьте моим гостем и
разделите мой хлеб. Свою душевность оставлю при себе, если вам
угодно.
— Да, много лучше, — согласился
Эрвин. — Ты — принцесса Севера. Все эти гости недостойны тебя — ни
по отдельности, ни вместе взятые.
— И жених?
— Он — в первую очередь. Жених —
предводитель тех, кто тебя недостоин. В его руках знамя.
Иона улыбнулась:
— Не могу понять, ты маскируешь
ревность заботой или высокомерием? В любом случае, у тебя скверно
выходит, ты это знаешь?
— М-м-м…
Когда не находишься с ответом, задай
встречный вопрос.
— Как твое здоровье?
Иона сорвала цветок азалии, понюхала,
помахала перед носом у брата.
— Это — неважный вопрос.
— Тогда такой: чего нового в Первой
Зиме?
— И это не имеет значения.
— Кто будет среди гостей?
— Нет, нет, ужас! Спроси о том, что
действительно хочешь узнать!
— И что же я хочу узнать?
— Ты хочешь спросить, счастлива ли я
невестой. И боишься в одночасье и того, что я несчастна, и того,
что слишком счастлива. Твое сердце замирает от волнения при мысли,
что муж мой окажется бесчувственным камнем и в Шейланде я выплачу
все глаза от тоски по тебе и матери, а дальше провалюсь в
нескончаемую череду беременностей и истеку кровью, выдавив на свет
очередное графское чадо. Но потом ты воображаешь, что я без памяти
влюблена в графа Виттора и забуду вас, едва ступив на корабль. Ты
представляешь, как после двух или трех лет моего молчания ты
приедешь в Шейланд под скверным политическим предлогом, и я выйду к
тебе в фамильных цветах мужа, без малейшего намека на перья в
волосах, и протяну руку, глядя вот так, чуть в сторону: милорд...
войдите, будьте нашим гостем. Да, именно — нашим. И тогда ты...
Эрвин схватил ее за плечи и как
следует встряхнул.
— Да будь ты проклята, сестрица!
Ответь уже наконец!
Оба рассмеялись, утихли, и на губах
Ионы осталась мягкая улыбка.
— Отвечу. Я счастлива. Счастлива, что
уеду отсюда. Никогда не была в Шейланде и не знаю, что там, как
там. Знаю одно: там будет иначе. Возможно, не будет холодно.
Наверное, не будет скал и лугов, а будет лес и большая река с
кораблями. Может статься, будут дожди и грязь, может, мои платья
будут всегда серыми и мокрыми, как дворовый пес. Но, может, там мне
и не захочется вплетать перья. Возможно, вокруг будут люди с живыми
лицами, возможно, они станут смеяться или плакать, или кричать от
гнева и топать ногами от обиды... но не выхватывать мечи и рубить
обидчика на куски, при этом ни на миг не меняясь в лице. Там все
будет иначе, Эрвин, и я счастлива.