— Я нанял третьего охранника, —
сообщил Хармон. — Жена любит мужа, а монета — меч.
Вихренок восторженно хрюкнул, Луиза
улыбнулась. Конюх проворчал:
— А стряпать-то тебе, жена, побольше
придется. Может, хоть теперь расстараешься.
Снайп бросил: «Ну...» — не то чтобы с
ревностью, а быстрее, с сомнением. Доксет же растерялся и не сказал
ничего, но первым подкрался к новенькому и стал кружить около него,
пристрастно разглядывая. Следом пошли на сближение и остальные.
Едва обоз тронулся, Джоакин определил
себе место: чуть впереди головного фургона, которым правили
поочередно Хармон и Снайп, немного слева. Это была гибкая и удачная
позиция. В безлюдных местах Джоакин мог придержать кобылу,
поравняться с фургоном и поделиться с хозяином той или иной ценной
мыслью.
— Что за дорога такая? Не дорога, а
одни ямы. Здешнему лорду надо бы о ней побеспокоиться, а то позор
же, — говорил Джоакин не так, будто жалуется, а этак по-отечески
журил неведомого лорда. — Лошадка-то моя ничего, плавно идет, а в
фургоне у вас, поди, весь зад отбить можно.
Или говорил:
— Тучи сгущаются, может дождь пойти.
Но мне-то ничего, к дождю не привыкать. Я считаю, надо всякую
погоду любить.
Или так:
— Я вот не понимаю таких земель, как
Альмера. Я люблю: если север, так чтоб снег, если юг, так чтоб
жарища, равнина — значит, равнина, горы — значит, горы. А тут и не
холодно, и не жарко, и на скалу не влезешь, и по степи не
поскачешь. Холмы вот эти — что это такое?
Зато, въезжая в очередную придорожную
деревню, молодой воин выдвигался ярдов на десять вперед и шествовал
во главе обоза, как знаменосец в авангарде войска. Как и всякий
человек с мечом, он вызывал у крестьян сперва опасение, а затем
любопытство. Когда Джоакина спрашивали, он отвечал гордо и
немногословно:
— Мы — люди Хармона Паулы.
В обеденный привал Джоакин не выявил
ни малейшего беспокойства, а просто сел около торговца и безмятежно
ждал, пока ему выделят причитающуюся долю харчей. Ломоть сыра и
кусок ветчины, которые отрезала ему Луиза, оказались больше, чем у
Вихоря и Снайпа.
Для ночлега Хармон предложил парню
место в головном фургоне, в задней его половине — вместе со Снайпом
и грузом посуды. Тот отказался:
— Я люблю, когда небо над головой.
Люблю чтобы свободу чувствовать, а то спать на досках, среди мешков
— я этого не понимаю.