Взяв наизготовку отточенный карандаш, Михаил Андреевич стал
править черновик первой главы. И боязно, вроде бы, спорить с
классиками марксизма-ленинизма, а надо. «Надо, Миша, ну надо!»
Споткнувшись взглядом о незавершенную мысль, Суслов задумался –
и по привычке глянул в сторону своей знаменитой картотеки.
Несколько пузатых шкафов с ящичками хранили цитаты на все случаи
жизни, он всегда мог подобрать нужную и вставить точно по
смыслу.
Встав, он неуверенно приблизился к громоздкому хранилищу.
Нахмурился, сжал губы. «Хватит, Миша, - всплыла мысль. – Сколько
можно прикрываться фиговыми листочками, выдранными из трудов
классиков? Не тот возраст, Миша - тебя самого цитировать пора!»
Решительно открыв дверь в приемную, он застал там своего
помощника Гаврилова.
- Степан Петрович, сделайте доброе дело – оттащите мою
картотеку.
- Куда, Михаил Андреевич? – подхватился Гаврилов. – Можно, в
принципе, в приемную, но тут места мало, да и вам будет
неудобно…
- Нет, Степан Петрович, - терпеливо сказал Суслов, - уберите ее
вовсе, на чердак или в подвал. Мешает только.
- Сейчас сделаем!
И двадцати минут не прошло, как четверо дюжих сотрудников
разобрали картотеку по ящичкам, выволокли шкафы в коридор – и
отправился «цитатник» на вечное хранение…
Михаил Андреевич повздыхал, но отступать некуда – с догматизмом,
с вечной его перестраховкой бороться надо бескомпромиссно, и методы
применять жесткие. А иначе как расти над собой? Ведь любая из его
прежних статей – отличная колыбельная! Заснешь после первого же
абзаца, а мысли, слова нового, от себя, от своего ума и сердца –
ноль целых, хрен десятых…
Походив по кабинету, словно меряя его вдоль и поперек, Суслов
остановился у длинного стола для заседаний, обставленного стульями,
провел пальцами по темно-бордовой скатерти, по щиту селекторной
связи и батарее телефонов. Поднял глаза на портрет Ленина, висевший
над столом.
«Да ты будто высматриваешь, чего б еще выбросить!», -
развеселился хозяин кабинета. Бережно собрав рукопись, он завязал
тесемки и сунул папку в ящик стола. Подумал, и закрыл его на
маленький ключик.
Уборщица наводила в кабинете чистоту дважды в день под строгим
надзором сотрудника «девятки», следившего, чтобы ни один предмет не
переставлялся, к документам не прикасались и ящики не открывали, но
все же лучше поберечься…