Я храбро расстегнул куртку и покачал клеенчатой сумкой –
увесисто, но руку не оттягивает. Вернувшись с ВДНХ, заделался
главным поставщиком продуктов для семьи. Я же обещал маме выделять
ей три часа в день, чтобы она спокойно готовилась в заочницы, и не
забивала себе голову домашними хлопотами. А подвизаться на поприще
кормильца именно мне всего ловчей. Родители приходили с работы
поздно, когда в магазинах выстраивались очереди, а я мог
отовариться сразу после школы – и уже пару раз очень удачно заходил
в гастроном. Неделю назад выбросили чай «со слоном», по две пачки в
руки, а вчера прикупил курицу свежемороженую, и не «тошнотика», как
мама прозывала синюю «дичь» с птицефабрики, а на редкость упитанную
тушку по два шестьдесят пять за кило.
Теперь мой путь лежал в «железнодорожный» магазин, что у вокзала
– туда привозили вкуснейшие караваи «Подольского».
Выйдя на перрон, я сразу увидел девушку в черных очках,
прятавшими красивое лицо, белое, как у гейши. Невысокая, стройная,
с расстрепанными волосами, она семенила ломким шагом к краю
платформы, поникнув и безвольно опустив руки – лишь тонкие пальцы,
выглядывавшие из рукавов ношеного пальто, то растопыривались, то
нервно сжимались в кулачки. Девушка не глядела по сторонам, зато
напряженно прислушивалась – с запада подходил товарняк.
Я остановился в растерянности, не зная, что предпринять, и стоит
ли думать о плохом. Может, она вообще не читала «Анну Каренину»! А
беспокойство росло и росло, поднимаясь, как столбик ртути в
градуснике под мышкой температурящего больного
Тепловоз басисто загудел, волоча за собой замурзанные цистерны,
и дивчина качнулась – я едва поспел, рванув на сверхскорости.
Схватил ее за руки, оттащил рывком - мимо, рядом совсем, обдавая
горячим воздухом, пропахшим маслом, пуская дрожь, пронесся зеленый
локомотив.
- Ты что, не видишь, что ли? – заорал я, стараясь перекричать
рев дизеля и грохот колес.
- Не вижу… - покачала девушка головой, сникая, и из-под черных
очков потекли слезы. – Пусти… Больно…
- Извини, - буркнул я, разжимая пальцы. – Не плачь… Пойдем, я
тебя провожу.
- Да не надо, - слабо воспротивилась слепая. – Ты меня только до
стенки, дальше я сама… Я помню дорогу, мне до «военного двора»…
- Пойдем, пойдем, - проворчал я, подбирая оброненную сумку, и
взял девушку за руку. Ее холодные пальцы вяло поддались.