«Мне стыдно за вас, Бык», – сказала тогда она – и больше недели отказывалась от верховых прогулок с ним. Этого уже было более чем достаточно, но, как будто в насмешку, она еще и несколько раз ездила кататься с новым парнем, недавно прибывшим с севера и охотно принятым Быком на работу, чтобы заполнить вакансию.
С самого начала этот северянин не понравился Быку. «Слишком смазлив, чтобы быть хорошим ковбоем», – заметил философски один из старейших работников. Поначалу новичок, в самом деле чересчур миловидный, вызывал враждебность, однако сумел доказать, что он вполне нормальный парень, и бригада приняла Хола Колби, невзирая на его густые черные волосы, орлиный профиль, белоснежные зубы и смеющиеся глаза.
А певец все пел:
«В аду я еще не бывал, пожалуй,
Стоит сходить», – я ему сказал.
А он ответил: «Мне нужен свидетель,
Который заметит, кто первым стрелял».
– Пойду-ка я спать, – протянул Бык. В этот момент поднялся Хол Колби.
– Я тоже, – сказал он, направляясь вслед за бригадиром на ночлег.
Уже стоя у своей койки, он вдруг повернулся к Быку, снимающему шпоры. Губы красавчика растянулись в приятной улыбке.
– Взгляни-ка сюда! – прошептал он, а когда тот повернулся к нему, засунул руку под вещмешок, служивший ему подушкой, и вытащил на свет божий флягу объемом чуть больше пинты. – Хочешь промочить горло?
– Думаешь, не хочу? – бригадир пересек комнату и подошел к койке Колби. Сквозь открытое окно в комнату доносились протяжные звуки нескончаемой баллады Техасца Пита:
Если спросит судья, кто же первым стрелял,
Честный парень – такой, как ты, – нужен мне.
А этот бедный гусак – все равно уж мертвяк
С сорока пятью дырками в мертвой спине.
– Пей, дружище, – пригласил Колби.
– Та еще отрава, – произнес Бык, утираясь обшлагом и возвращая флягу собутыльнику.
– Не так и плохо для дешевого кукурузного виски, – возразил Колби. – Еще по одной? – Но бригадир покачал головой, отказываясь. – Да забей ты на все! Вполне приличное пойло.
А Техасец Пит все пел:
Мы не болтали. Когда жребий брошен,
Настоящий мужчина скор, как стрела.
Мы закурили и больше ни слова
Не сказали, скакали, натянув удила.
Мы спустились с горы, придержав лошадок,
Нам путь к дощатой хибаре был краток.
Кому-то нальют, а кого-то убьют
Под вывеской блеклой «Ковбойский приют».
Бык выпил еще – на этот раз порция была больше – и, сворачивая самокрутку, присел на край койки Колби. Он явно был расположен поговорить – виски, как обычно, прорвало плотину его молчания. Низким, хорошо поставленным голосом он рассуждал о прошедшем рабочем дне и планах на завтра. Хол Колби охотно поддерживал разговор – не то чтобы ему нравился Бык, но, подобно многим другим, он был заинтересован в хороших отношениях с бригадиром.