Я невольно улыбнулась. Ну, если
платье в пол для барона — развратное одеяние, то даже страшно
представить, что бы он сказал, увидев на пляже девушек в бикини.
Точно бы с сердцем плохо стало. Хотя нет, инфаркт призраку точно не
грозит.
— Все равно не одобряю я этого, — не
дождавшись от меня ответа, хмуро продолжил Гейб. — В женщине должна
быть загадка! А тут сразу весь товар лицом.
И призрак рассерженно замерцал,
готовый в любой момент развоплотиться.
— Теперь я понимаю, почему Петер
такой стеснительный, — задумчиво протянула я. — Чуть в обморок не
упал, когда меня в ночной рубашке увидел.
— Я воспитывал своего мальчика в
старых традициях! — с нескрываемой гордостью заявил Гейб.
Правда, тут же запнулся и погрустнел.
Уныло вздохнул, опять замерцав всеми цветами радуги.
Без слов понятно, почему так
нахмурился. Вспомнил, наверное, что на самом деле Петер — не его
сын, а племянник.
Я в последний раз поправила волосы и
отошла от зеркала. Ладно, хватит собой любоваться. Есть дела и
поважнее.
— Так почему ты так вырядилась,
Лариса? — спросил Гейб. — Вроде бы, никакого званого ужина сегодня
не предполагается. Или Джестер пригласил тебя куда-то? — Хмыкнул и
язвительно добавил: — Да нет, я бы знал.
Я недовольно повела плечами.
Неприятно осознавать, что неупокоенная душа моего несостоявшегося
свекра отныне обречена постоянно быть рядом со мной. Первые дни я
изрядно бесилась от осознания этого факта. Попробуй тут
расслабиться в ванной или уборной, когда понимаешь, что за тобой
вполне могут в этот момент подглядывать. Но барон Гейб заверил
меня, что никогда и ни за что не опустится до подобного. Наша
незримая связь вполне позволяла ему держаться от меня на некотором
отдалении. И барон поклялся мне, что его воспитание не позволяет
ему подглядывать за обнаженными девушками. Проверить это я была не
в состоянии при всем своем горячем желании. Оставалось лишь
поверить.
К слову, упрекнуть Гейба в излишней
привязчивости я не могла. Он не надоедал мне разговорами и первое
время вообще старался лишний раз не материализоваться рядом.
Правда, в последние дни мы частенько болтали. И тому были свои
причины.
Одиночество и скука смертная. Вот
какие чувства испытывала я постоянно после того, как Джестер
инсценировал мою смерть и забрал меня с собой. Около месяца прошло
с той поры, как он вынес меня на руках из фамильного склепа рода
Теоль, который, хвала небесам, не стал моим последним прибежищем.
Затем была дорога в его столичный дом. Как я ни пыталась
разговорить Джестера в карете и узнать, что меня ожидает в будущем
— все зря. Он словно погрузился в оцепенение, глядя куда-то поверх
моей головы и игнорируя любые вопросы. Сдавшись, я с радостным
нетерпением стала ожидать окончания путешествия, надеясь, что,
оказавшись в знакомой обстановке, Джестер немного оттает и
снизойдет до моих расспросов. Однако моим чаяниям было не суждено
сбыться.