В зазеркалье мелькнуло темное, вечно недовольное лицо с розовым
шрамом на щеке. Брезгливо морща нос, Томаш отвернулся к окну, лишь
бы не видеть отражения.
Неуклюже пришатнувшись, он задел штору, и та скользнула по
спине, заботливо скрывая гостя. Поляк слабо улыбнулся, следуя за
ассоциацией. На ум пришли давние детские шалости. Малышом он ходил
с дедом в костёл – и смертельно скучал, выслушивая нудную латынь.
Чтобы не заснуть, маленький Томек играл в жмурки, прячась за
пыльными портьерами из жесткой парчи…
Лишь теперь далекие голоса проникли в сознание. Выныривая из
«омута памяти», Платек обернулся, путаясь в шторе. В гостиную вошел
сам Альваро дель Портильо. Томаш чуть не пересекся глазами с
зорким, внимательным взглядом генерального председателя «Опус Деи».
Строгая черная сутана с крылаткой, затянутая вишневого цвета
кушаком, придавала отцу Альваро вид доброго, но требовательного
духовника.
- Не совсем понимаю, ваше высокопреосвященство, - заговорил дель
Портильо кротким, но сильным голосом, - почему этот знахарь из
России… Мика, кажется? Почему он так беспокоит вас? Неужто дар
исцелять хворых и увечных несет в себе сатанинское начало?
В дверях показался Кароль Войтыла, польский кардинал, отражая в
зеркалах алую сутану. Платеку даже померещилось, что по стенам
гостиной полыхнуло угрюмым пламенем. Он дернулся, готовясь смиренно
выйти, испросить прощения и удалиться, но что о нем подумают, за
кого примут?! И Томаш замер, едва дыша, изнывая от жуткого срама и
томительной боязни.
- Не то плохо, что русский целитель якобы способен творить
чудеса, - его высокопреосвященство небрежно повел рукой, будто
отметая чужие сомнения. - Иное худо - Миха наделен воистину
диавольским умением прозревать сущее. В этом и заключается
опасность, исходящая от него - и величайшая угроза!
Войтыла затряс головой, прикрытой алой шапочкой-дзуккетой,
словно утратив вторую сигнальную от праведного гнева, и Альваро тут
же воспользовался паузой.
- Обойдемся без церемоний, - мягко сказал он, усаживаясь в
кресло, обитое светлой тканью в изумрудную полоску. Кардинал,
недовольно хмурясь, занял диванчик, гнувший золоченые ножки
напротив. – Для достойного разрешения ваших трудностей я призвал
двух человек, надежных и стойких в вере, - вкрадчиво зажурчал
генеральный председатель. - Они не простые
нумерарии,