[5] они - солдаты Господа.
Страдая в нелепой ловушке, Томаш стиснул зубы. «Аве, Мария, -
металось в голове, - Аве, Мария…»
- У меня такое ощущение, - хитро прищурился Войтыла, - что ваша
откровенность как бы намекает на ответную прямоту.
Дель Портильо потупил глаза, аки монашка-скромница, и кардинал
величественно кивнул.
- Я вовсе не зря обратился именно к вам, - начал он, откидываясь
на спинку. – Вы как раз тот человек, который способен помочь в
тайном и важном деле. А когда я стану понтификом, то посодействую
уже вам - присвою «Опус Деи» статус Персональной
прелатуры.[6]
Томаш вытаращил глаза, изо всех сил сжимая губы, чтобы не
охнуть, да и Альваро растерялся - к вящему довольству пана
Войтылы.
- Что, поразил? – хмыкнул кардинал, лукаво щурясь.
- Да нет… почему же… - промямлил генеральный председатель. –
Наоборот, я удивился бы, не замечая за вами особого желания выйти в
наместники Петра. Хотя поляку будет несравненно труднее, чем
прочим. За четыре с лишним века вы станете вторым папой, не
рожденным в Италии.
Войтыла замаслился довольной улыбкой, уловив мимолетную лесть, а
Томашу показалось, что его высокопреосвященство, делясь секретами,
тешил гордыню.
- Всё куда сложней и опасней, - понизил кардинал свой глуховатый
и неприятный голос. – Добиться понтификата мне помогут весьма
влиятельные силы, и начнут они, думаю, годика через два или три –
земная жизнь нынешнего папы вряд ли продлится дольше. Со значимыми
фигурами поведут тайные переговоры, мелких просто подкупят… Ах, да
что там рассказывать! В тайны Апостольского дворца вы посвящены не
хуже меня. Просто… - он задумался, собирая морщины на лбу. -
О-хо-хо-хо… Дело ведь вовсе не в кардинале из Кракова и его
честолюбивых замашках. Те силы, о которых я упоминал, желают
большего – освободить всех поляков от советского ига! Устроить
Польше, так сказать, побег из социалистического лагеря! По их
наущению забастуют обозленные рабочие, крикливое студенчество
выйдет на улицы, начнется смута, а польский папа благословит сей
крестовый поход против коммунистов-безбожников, и молитва «Ангелус»
возобладает над «Интернационалом»! Но! – выдержав театральную
паузу, его высокопреосвященство тягуче, со сдержанной яростью
договорил: - Но если в то самое время Миха прознает о секретах моей
интронизации и операции «Полония»… Боюсь, ничего не свершится.