— Ладно, — буркнул он наконец. —
Пожрём — у хозяина спросим...
— Да он куда-то делся... — сказал
Ромка.
Тут, как бы в ответ на его слова,
поблизости раздалось гневное чириканье, и из-за глыбы вылетел
давешний знакомец с сильно похудевшей капсулой в левой лапке.
Нежная серебристая шёрстка стояла на нём дыбом, и он возбуждённо
указывал на что-то, располагающееся неподалёку от Ромки.
Тот взглянул и, вздрогнув, отпрянул.
На расстоянии вытянутой руки к полу припало ещё одно точно такое же
лупоглазое и пушистое существо. На глазах у Ромки оно испуганно
отдёрнуло шестипалую розовую лапку, с помощью которой явно
собиралось приделать ножки отложенной про запас капсуле.
— Брысь! — заорал Ромка, и мохнатый
серебристый жулик мгновенно юркнул за глыбу.
— Вась, — растерянно сказал Ромка. —
Он у нас жратву стащить хотел...
Привскочивший Василий стоял теперь на
коленях (в левой руке — кобура с пистолетом, в правой — початая
капсула) и, приоткрыв рот, смотрел на закругление глыбы. Затем
перевёл взгляд на первого аборигена. Тот пронзительно верещал вслед
воришке что-то обидное и вообще ликовал.
— А этот его вроде как заложил... —
ошарашенно пояснил Ромка.
Так ничего и не сказав, Василий снова
привалился спиной к глыбе и машинально поднёс капсулу ко рту. Лицо
у него было мрачное, глаза — напряжённые, размышляющие.
— Нет, — проговорил он наконец. — Это
не хозяева...
— А кто? — жадно спросил Ромка.
— А я откуда знаю! Зверьки
какие-нибудь... Ну, вроде как у нас кошки...
— А хозяева?
— Слушай, отвяжись! — вспылил
Василий. — Хозяев ему!.. Ты вон лучше консерву эту поближе положи,
а то в самом деле уведут.
Ромка отдал капсулу Василию, и
некоторое время оба сидели с лицами, одинаково недоумёнными и
встревоженными, видимо, пытаясь представить, как выглядят
хозяева.
— А вдруг они все уже вымерли? —
упавшим голосом предположил Ромка.
Василий посмотрел на него с
удивлением.
— Как же вымерли? — возразил он. —
Мусорки-то ездят...
— Мало ли что... — сдавленно сказал
Ромка и, встав, подобрал свою кувалдочку, чем сильно напугал
лупоглазого доносчика, с писком шарахнувшегося от греха
подальше.
— Да нужен ты мне... — горестно
пробормотал Ромка и, волоча ноги, пошёл к причудливо изогнутой
стене. Остановился, ссутулился. Стена состояла из множества
крохотных вертикальных стерженьков соломенного цвета. Машинально
подковырнул одну из таких соломинок и убедился, что ломаются они на
удивление легко.