Медленно-медленно, словно боясь
спугнуть затеплившуюся надежду, Василий вытер лоб кулаком, в
котором были судорожно зажаты чёрт знает с чего позеленевшие,
нестреляющие патроны, и на негнущихся ногах подошёл к округлому
пятну.
Сразу после удачного воровства жизнь
самоубийством не кончают — это Василий знал точно. И уж во всяком
случае, не с таким радостным видом...
Выставив кулак как можно дальше, он
ослабил хватку и в ту же секунду почувствовал, что рука опустела.
Патроны исчезли.
Тупо уставился на ладонь, будто
пытаясь прочесть по ней свою дальнейшую судьбу. Патронов не
было.
Вновь покрывшись холодным потом,
Василий шваркнул зачем-то оземь пустую кобуру с обрывком ремня и,
обложив сдавленным матом теневой овал, шагнул в самую его
середину.
***
Всё-таки, наверное, следовало при
этом закрыть глаза — тогда бы он вообще ничего не почувствовал. Но,
согласитесь, когда во мгновение ока одна местность сменяется
другой, пусть даже и очень похожей, не утратить равновесия — дело
сложное.
Василий взмахнул руками, изогнулся,
будто и впрямь на льду, но всё же не удержался и с маху сел на
пол.
Площади с пятиэтажкой на потолке
(равно как и на полу) нигде видно не было. Он сидел на пятачке
между тремя опорами, неподалёку от целой толпы молочно-белых глыб,
в сторону которых улепётывал во все лопатки пушистый похититель
последней капсулы, по-видимому, вообразивший, что за ним
погоня.
С застывшей улыбкой идиота Василий
скрёб ногтями щетину на левой щеке и, судя по всему, мало что пока
понимал.
— Ну ясно... — бормотал он. — Жив,
значит, паразит... Ясно...
Потом встрепенулся и с испуганным
лицом принялся хлопать ладонями по полу в поисках утраченного
боезапаса. Оба патрона лежали рядом — тусклые, зеленоватые. Василий
загнал их в обойму, обойму — в рукоять, хотел отправить пистолет в
кобуру, но кобура с обрывком ремня осталась где-то там, на краю
площади, рядом с теневым капканом, который и не капкан вовсе, а
оказывается, вон что...
Погоревав о кобуре (хорошая была
кобура, почти новая), Василий сунул пистолет за пазуху и поднялся с
пола. Но тут слуха его коснулся отдалённый гулкий звук, очень
похожий на выстрел, причём из оружия куда более серьёзного, чем тот
же «макаров». Василий насторожился и вдруг понял — это был треск
лопающейся глыбы. «Выстрел» вскоре повторился, и лицо Василия
просветлело: Ромка! Кому ж ещё?!