— Ну чего стал? Иди! — На этот раз
тётка не решилась сопроводить приказ толчком. Плохо дело... Ромка
двинулся в указанном направлении, и чернильные лоснящиеся
«ментовки» покатили следом. Кажется, влип...
— Побеги-побеги... — приговаривала
тётка. — Они тебе побегут! Они тебе так побегут, что света не
взвидишь!..
Надо было немедленно на что-то
решаться. Либо тут же, не сходя с места, слёзно во всём покаяться,
либо вдруг опрокинуть тётку на одну из машин — и давай бог ноги...
Только ведь догонят, собаки, вон они какие шустрые...
Конвоируемый угрюмыми «ментовками»,
Ромка обогнул скругление опоры, и глазам его предстали две
непомерно огромные глыбы. Таких здоровых он здесь ещё не видел.
Тем временем местность, словно
разбуженная выкриками потерпевшей, начала волшебно оживать.
— Лёха! — лениво заорали поблизости
(Ромка вздрогнул). — Цирк пропустишь! Клавка за правду воюет!
Послышалось ответное восклицание, и
вскоре из-за выдающегося ребром бледно-золотистого выступа вышли
двое. Один — постарше и потрезвее — в кольчужно мерцающем
короткоштанном полукомбинезоне с широкими оплечными лямками. При
ближайшем рассмотрении оказалось, что комбинезон этот не то
сплетён, не то связан из мягких, как веревочки, проводков. Лицо у
обладателя кольчужно мерцающей спецовки было мудрое и
морщинистое.
Второй — помоложе и крепко на взводе
— щеголял в чём-то вроде длинного пончо из серого целлофана,
подпоясанного по обширному животу куском толстого разлохмаченного
на концах световода.
— А Клавка-то, — заметил он, тараща
радостные мутные глаза на проходящих мимо, — обрастать
начинает...
— Ничего, — успокоил тот, что в
спецовке. — Сунется опять куда-нибудь не спросясь — по новой
облезет.
Оба, посмеиваясь, пристроились в
арьергарде, однако вплотную приблизиться не решились, что тоже не
ускользнуло от внимания Ромки, вообще чуткого в минуты
опасности.
— Эй, малый, что натворил? — окликнул
тот, что постарше.
— Стенку мне сломал! — последовал
торжествующий ответ, прежде чем Ромка успел раскрыть рот.
— Ну так и чего? — сказал второй. —
Кладовка будет.
Стриженая Клавка обернулась и
воинственно упёрла кулаки в бока. Процессия остановилась. Зрители —
тоже.
— А я просила? — Голос Клавки стал
несколько визглив. — Я когда-нибудь кого-нибудь о чём-нибудь
просила? Унижалась я когда-нибудь перед кем-нибудь?