«Детализа-ация!»
Торопливые поиски веника помогли заодно обнаружить шестую дверь
– она вела к черному ходу и почему-то не запиралась. Сразу за нею
корячилось полуразобранное пианино, служившее подставкой большому
картонному ящику из-под радиолы «Ригонда», полному «твердых бытовых
отходов». Краткое объявление, приколотое кнопкой к двери, извещало:
«Тов. жильцы! Не забывайте оплачивать в кассу 1 руб. с чел. за
вынос мусора! ЖЭК».
- Не забуду, - бодро пообещал я гулкому пространству. – Слово
чела!
И в тот же момент увидел веник. В точности, как у бабы Фени -
вязанный из сорго, и тоже в капроновом чулке. Последний раз я мел
таким инструментом лет в шесть, когда ездил с мамой в гости на
Украину. Нет, восьмого июня мне уже семь исполнилось…
…Я обожал чаевничать в беседке, густо оплетенной «настоящим»
виноградом. По выскобленному дожелта столу гуляли солнечные
пятнышки и лапчатые тени листьев. Картинка!
Баба Феня отмахивала от каравая хрустящую горбушку, вмазывала в
теплую мякоть пахучее масло, и - как розочка на торте - вминала
влажный ломтик приятно-солоноватой брынзы. А вовне разгоралось
лето, мрея жаркой дымкой, и, будто в подарок ко дню рождения,
поспевала черешня и шелковица…
«Проголодался, жрун», - мелькнуло в мыслях.
Отмахиваясь от «вкусных» детских воспоминаний, назойливых, как
осенние мухи, я подхватил веник и отправился генералить.
Едва прикрыл дверь, как в коридоре зазвучали два голоса, женский
и девичий – один был полон властного превосходства, а другой –
показного смирения и сомнительной кротости. «Лиза, ты уроки
сделала?» - «Конечно, мамочка» - «Я схожу в «Диету» за мясом, а ты
пока картошки свари!» - «Хорошо, мамочка…»
Дождавшись, пока за старшей грюкнет входная створка, я продолжил
раскопки. В тумбе стола обнаружились пустые бутылки… Да нет, в
сосуде с наклейкой «Столичная» плескалось со стакан прозрачной
жидкости. Выковыряв скрученную из газеты пробку, я брезгливо
нюхнул. Водка!
И в тот же момент все мое нутро всколыхнулось будто. У меня даже
губы обсохли, до того захотелось выпить - влить в себя грамм
двести! Я пораженно закрутил головой. Пропустить рюмашку хорошего
коньячка или кальвадоса – это моя натура дозволяла. Или текилы, или
по чуть-чуть дорогого виски. Но не водки! Терпеть не могу ни запаха
ее, ни вкуса. Да и не в этом же дело. Напиться жаждал не я, а мой
молодой организм! «Тушка» брала верх над «душкой».