- Брэк! – резко отпустил вожак. Мелкий не послушался в запале, и
заработал тычок. – Уймись, Шкет.
- А чё он! – затрепыхалась мелочь.
- Уймись, я сказал!
Повернувшись ко мне, Варан откинул капюшон, пригарбав рукою
длинные сосульки волос, и спросил - растягивая гласные, шаря
глубоко запавшими глазенками по моему лицу:
- Ты чё, в натуре художник?
- Да, - уронил я, отпыхиваясь. Руки ходили ходуном, в венах
кипел адреналин…
«Это всё взаправду? Со мной?»
- А портрет нарисовать? – не отставал старшак.
У меня мигом вырвалось:
- Легкотня!
Варан кивнул, и тут же скомандовал парочке своих «кентов»:
- Зуда! Миха! В машину его.
Я успел только рот открыть, а меня уже подхватили крепкие лапы и
буквально понесли к заезженному «Жигулю». Хоп! И я уже на заднем
сиденье, сжат широкими борцовскими плечами конвоиров.
- Что за фигня? – мой голос сорвался в фальцет.
- Всё нормуль, - пробулькал сосед справа, разминая пальцами
сигаретину. – А то еще винта нарежешь.
Варан упал на водительское сиденье, молча, с бесстрастностью
рептилии, глянув на меня в зеркальце. «Жигули» забренчали мотором и
тронулись.
- Ты на моих кентов не злись, датые были, - примирительно
заворчал водитель. – Ну, тогда, под Новый год. Калган не
треснул?
Догадавшись о значении термина, я буркнул:
- Заштопали.
Вожак мелко рассмеялся.
- Это Шкет тебя шваркнул. А ты ему в нюх втёр! Всё по-пацански.
Звать как?
- Антон, - представился я, малость успокаиваясь.
- Короче, дело к ночи. Тут один оч-чень большой человек хочет
свой портрет на стенку повесить.
- Авторитет? – блеснул я познаниями.
- Пахом – в законе, - почтительно понизил голос Варан. –
Нарисуешь – и с вещами на выход! Пахом лавэ не считает, а если
кучеряво выйдет, еще и сверху забашляет.
- А что, нельзя было нормально попросить? – окрысился я.
Плечи водителя затряслись в беззвучном смехе. Конвоиры
загоготали в голос, наполняя салон перегаром.
- Так подкатывали уже! Не помнишь, что ли? Шкет тебя звал
малевать, а ты его послал! И понеслось…
- Не помню, стерся Новый год, - мой голос упал в конфузливое
бормотание. – Так мы к Пахому?
- На дачу к нему, - кивнул Варан.
- Дача – это хорошо, - рассудил я, ободряясь, – света много.
Выходит, - думалось мне, - реципиент сам виноват? Хотя давно
пора привыкнуть – мир наш весьма неоднозначен… Диалектический
материализм, однако. Шибко-шибко диалектический…