- Станция «Парк культуры».
Люди видели Антона Пухначёва, неторопливо прохаживавшегося мимо
пилонов из серого мрамора, сохранявшего при этом полнейшую
бесстрастность, хотя внутри всё ныло от сильнейшего напряга.
- Осторожно, двери закрываются… - начал предупредительный голос,
и я сорвался с места, как будто вспомнив вдруг нечто важное.
- …Следующая станция – Киевская.
Едва ноги внесли меня в вагон, как дверцы съехались, отрезая от
преследования. Мелькнул растерянный профиль с чубом из-под
«пирожка» - тип резко, на рефлексе отвернулся, пряча анфас.
Злорадную усмешку мне скрыть не удалось.
«Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел, а от тебя, тип, и подавно
уйду!»
[1] Утверждается, что индийские джинсы
поступили в продажу года через четыре после описываемых событий, но
у автора иное мнение на этот счет.
[2] Н.А.Пономарёв – советский
художник-график, живописец. В описываемое время руководил Союзом
художников СССР.
Глава 4.
Москва, 18 марта 1973 года. Утро
Тетя Вера спозаранку на Тишинский рынок собралась, и Лизаветку с
собой увела, чтобы побольше съестного приволочь. Дед Трофим
подзывал своего кота с черного хода, Гоша с Катей отсыпались.
А мне выпал «наряд на кухню» - подошла очередь чистить решетки
газовых плит. Тут своя технология. Надо было нагреть ведро воды,
накрошить туда мыла, и пускай решетки «отмокают». А потом их
скоблишь. Вот этим захватывающим процессом я и увлекся,
одновременно медитируя.
…«Дядя Степа» ворчал поначалу, ерзая на стуле в мастерской, но
ближе к концу, подглядывая за тем, как на холсте проявляется его
лицо, его фигура, закаменел, даже дышал через раз, лишь бы не сбить
мой настрой. А уж как он носился со своим портретом! Как Пахом,
только с обратным знаком.
На полотне «дядя Степа» сидел, облокотившись на колени и, подняв
голову, смотрел вдаль. Глаза прищурены, папироса в узловатых
пальцах, а на кургузом пиджачке и «Красная звезда», и «Боевое
Красное знамя», и орден Ленина…
Мне даже уговаривать майора не пришлось, Степан Иваныч сам
приволок полковника Ёркина, оглашая мансарду своим хтоническим
рыком. Полковнику светило года через три возглавить МУР, но ему уже
сейчас подходило определение «легендарный». Честный, ни в чем не
замаранный сыщик божьей милостью. Со Щелоковым пересечься пока не
выходило, как у Глазунова, да я не слишком и переживал из-за этого
– в придворные тянуло не особо.