На сходни с величавой неспешностью ступили двое. Высокий и худой
мужчина с длинными, как паучьи лапы, руками, одетый в приталенный
камзол серо-красного цвета. Волосы тёмные, как кора дуба, свободно
ниспадают на плечи, лицо узкое, исчерченное острыми морщинами.
Серые, почти белые, глаза сверкают из-под кустистых бровей. На
поясе в такт шагу покачивается шпага с вычурным эфесом, закрывающим
рукоять, и широким клинком.
Сапоги с отчётливым металлическим стуком бьют о доски сходни.
Стоило шагнуть на каменный пир стук исчез, а походка изменилась на
хищно-пружинистую.
Рядом шагает пухлый мужчина с кожей цвета парного молока с
кровью. Одетый в широкие шелковые одежды с огромными рукавами.
Глаза у него причудливо сужены в щёлочки, словно у хитрящей лисы.
Руки заложены за спину и непринуждённо беседуя со спутником. Часто
замолкает, всем видом давая понять, что подбирает нужное слово из
нового языка.
Следом двигается свита из странных воинов. Облаченных в льняные
одежды, опускающиеся до земли подобно юбкам, и чёрные шелковые
накидки. Головы обриты до макушки, а волосы на затылке собраны в
короткий пучок. У каждого за широкий пояс заткнуты по два изогнутых
меча в лаковых ножнах. Один длинный, а второй в половину
короче.
— Надеюсь, вам понравится славная Саркона. — Сказал длиннорукий,
почтительно склоняясь. — Сам Папа почтил этот город присутствием и
дожидается нас в летней резиденции.
— О, всё новое прекрасно, дорогой Гаспар. — Ответил пухлый,
широко улыбаясь и демонстрируя лошажьи зубы. — Должен признать,
ваша...хм...архитектура поразительна, столько камня! Должно быть,
строить помогал ваш бог?
Голос у него мягкий, с резкими нотками, словно в ручье стучит
галька.
— Так и есть, посол Акияма. Так и есть. — Отозвался Гаспар.
Они прошли через портовые ворота и двинулись по мощёной улице
меж высоких домов с красной черепицей. Вышли к торговой площади,
уже расчищенной стражей от зевак, люди толпятся с любопытством,
разглядывая чужаков.
Когда процессия почти вышла с площади, воин из свиты Акиямы
закричал и рванулся к толпе. Стража испуганно расступилась,
чужестранец ухватил парня стоящего в первом ряду за ворот и
перекинул через плечо. Выхватил длинный меч и затараторил,
приставив остриё к груди бедняги.
Процессия остановилась, сконфуженно переглядываясь и косясь на
Гаспара с Акиямой. Выброшенный парень лежит на брусчатке неподвижно
и разглядывает чудной клинок чужака. Чуть изогнутый, с волнистым
узором заточки, уходящий в круглую гарду, украшенную символом из
множества чёрточек.