Не
успела.
Погоня за
мной была знатная, и скрылась я тогда чудом. Лес оказался другом,
укрыл, спас и довел до заброшенной избушки, крыша которой поросла
мхом. Внутри, как ни странно, оказалась посуда и сундук с одеждой,
а в маленьком погребе обнаружились разносолы. Я заночевала на
лавке, вслушиваясь в шум дождя за давно немытыми окнами, а утром в
доме появился Сенька, и влетела в распахнутые двери
метла.
Раньше в
избушке жила ведьма, но она давно сгинула. Лишь сухие травы в
мешочках напоминали об ее присутствии. Я колдовать не умела. Нет у
меня способностей, как у сестрицы Марьяны, поэтому удивительно, что
метла отозвалась. Сеньке же я честно рассказала про то, кем
являюсь, и про заклятие.
Вскоре мы,
тайком встретившись с одной сильной ведьмой, живущей в непроходимой
чаще, выяснили, что темные чары не снять. И тогда кот показал
волшебное озеро, вода которого позволяла мне хотя бы на одну ночь в
полнолуние становиться собой.
До
рассвета.
Я подплыла
к источнику, сделала пару глотков и, оттолкнувшись от дна,
направилась к поверхности. Дышать становилось сложнее, перед
глазами плыли круги, а грудь неимоверно жгло. Когда я вдохнула
холодного воздуха, даже не сразу поняла, что уже нахожусь на
поверхности. В ушах звенело, я отчаянно выплевывала воду и
кашляла.
— Ядвига,
выпила?
Сенька
всегда звал меня полным именем, в отличие от той же сестрицы,
дразнившей Ягой — костяной ногой. Впрочем, под действием заклятия я
на нее и стала похожа. Разве что упомянутая конечность была самой
обычной. Только кости по вечерам ныли.
— Выпила, —
сипло ответила я, выползая на берег и стуча зубами. Натянула одежду
и отправилась к заранее собранному хворосту. Спустя время, на
берегу весело затрещал костер, а мы с Сенькой уселись на бревно и
стали ждать рассвета. Это тоже уже стало традицией: после моего
ныряния в волшебное озеро смотреть, как солнце согревает лучами
мир.
Звезды
исчезали медленно, неохотно, словно кто-то бережно снимал каждую из
них с небосклона и клал в большой зачарованный мешок, чтобы вечером
небрежно их оттуда вытряхнуть. Горизонт светлел, и вскоре первая
алая полоса появилась на небе. Люблю эти умиротворенные моменты.
Даже жаль потом возвращаться в избушку.
Дмитрий.
Осенний
лес, через который я шел вторую неделю, был тих. Лишь изредка на
косматых темных елках появлялись рыжие белки и почти сразу же
исчезали. Птиц вообще не было. Даже вороны не каркали над ухом, что
тревожило. Только падали листья, дурманили пряными запахами,
уговаривали свернуть с заветной тропинки, что указала мне
нянюшка.